Я видел, как с ходу форсировали Дайме и завязали бой на западном берегу отдельные подразделения 19-й гвардейской дивизии. А потом и весь 61-й полк этой дивизии, вклинившись в оборону противника, фланговыми ударами начал захватывать один дот за другим. Действия гвардейцев направляла опытная рука командира полка В. А. Трушина.
Энергичный и обаятельный это был офицер. Подчиненные, товарищи, начальники уважали и — наверное, здесь подойдет это слово — любили Василия Андреевича. В дивизии все за глаза звали его Васей. И он горячо любил своих гвардейцев, гордился их боевыми успехами. А в тот день, как потом рассказывали те, кто был с ним рядом, он был особенно веселым — радовали результаты боя.
И вот мне доложили: гвардии подполковник Трушин смертельно ранен. Тяжело это было услышать. Я хорошо знал Трушина, много раз с ним встречался и сам иногда называл его Васей. Жизнерадостный, веселый человек, он, находясь на войне с первых ее дней, участвовал во многих боях и ни разу не был ранен, даже шутил над теми, кого задевала пуля или осколок (поддразнивал, например, Томина, намекая на пять его ранений и высокий рост: мол, изображаешь из себя во время боя ростовую мишень, вот в тебя пули и летят). И вот нашлась роковая пуля, которая оборвала жизнь этого замечательного коммуниста, волевого офицера, когда до Победы оставалось уже немного.
Успех 61-го гвардейского полка был умело использован дивизией. Овладев рядом опорных пунктов на западном берегу реки, части 19-й гвардейской дивизии нанесли фланговый удар, и противник не выдержал его, стал отступать. Удар гвардейцев оказал существенную помощь соединениям 94-го стрелкового корпуса.
К исходу 23 января во всей полосе армии наши войска форсировали Дайме и полностью овладели этим сильным рубежом обороны противника.
Помню, ходом боев за дайменский укрепленный район постоянно интересовались и командование 3-го Белорусского фронта, и представитель Ставки Маршал Советского Союза А. М. Василевский. Нам было сказано, что их результат имеет большое значение для решения последующих задач фронтовой операции.
Дважды за эти дни меня вызывал по телефону член Военного совета фронта генерал Макаров. В разговоре, состоявшемся 21 января, он сообщил, что наша просьба о доставке боеприпасов удовлетворена — это будет сделано фронтовой автоколонной.
— Если у вас есть острая необходимость, — продолжил Василий Емельянович, — то можно помочь транспортом и в подвозе боеприпасов в соединения.
— С большой радостью принимаем ваше решение, — ответил я. — Три часа тому назад мы вместе с Зориным и Пашковским думали, как выйти из положения. Решили взять часть автомашин из дивизий, другого выхода у нас не было.
— А почему не просите помощи от командования фронта? — упрекнул Макаров.
— Желание на это было, но не решились. Ведь мы только вчера просили фронт помочь вывезти наши боеприпасы из тылового района армии. Обращаться сразу с другой просьбой было просто неудобно.
— Ну что же, скромность похвальна, — заметил Макаров, — но мы с Иваном Даниловичем придаем исключительно большое значение предстоящим действиям войск армии на Дайме. Поэтому и думали, чем вам помочь. Авиацией не можем, не позволяет погода. Для подвоза боеприпасов возможности изыщем, а автотранспорт дивизий брать не следует. Он им самим крайне нужен. В чем еще нуждаетесь?
— Если есть в резерве политработники батальонного звена, прошу направить их в политотдел армии.
— Думаю, этот вопрос тоже решим положительно, — сказал Василий Емельянович и обратился к главному вопросу: — А теперь доложите, как собираетесь решить задачу по овладению дайменским рубежом.
Я доложил, что перегруппировки войск не потребуется. Корпуса и дивизии будут решать задачу в своих полосах, но созданы довольно сильные передовые отряды и резервы в дивизиях. Артиллерию подтягиваем и ставим большое количество орудий на прямую наводку. Необходимую работу по подготовке личного состава проведем в течение ночи. Все политработники, в том числе и политотдела армии, находятся в войсках.
Василий Емельянович одобрительно отнесся к нашим мероприятиям, высказал предположение, что бои на дайменском рубеже будут напряженными. К этому времени я уже знал, что передовые подразделения 19-й гвардейской и других дивизий находились на западном берегу Дайме, но докладывать Макарову об этом не стал — была занята лишь кромка берега, а укрепленный район был еще впереди: могли быть всякие неожиданности.