На улицах Каунаса было довольно многолюдно и даже шумно, с чем тоже не приходилось до этого встречаться. Всюду смех, объятия, радость. Среди празднично одетых жителей — партизаны в красных повязках.
Каунасцы тепло встречали советских воинов, приветливо напутствовали войска, проходившие через город на запад.
Однако вскоре стало ясно, что не все злодеяния захватчиков удалось упредить. При более детальном осмотре города мы увидели разрушенные дома, взорванные заводы и мосты. Но не эти внешние следы фашистского варварства составляли главное в трагедии, которую, как и весь литовский народ, пережили каунасцы за годы немецко-фашистской оккупации.
Жители города рассказывали нам о страшных преступлениях гитлеровцев. Особенно тяжело было слушать о зверствах, совершавшихся в фортах местной крепости. Девятый форт был буквально предприятием смерти, зашифрованным номером 1005-Б. Здесь были уничтожены десятки тысяч русских, литовцев, поляков, голландцев, бельгийцев, французов, чехословаков, австрийцев. Истреблялись старики, женщины, подростки. Детей живыми закапывали в землю. За один лишь день 29 октября 1941 года палачи гестапо расстреляли 2007 мужчин, 2920 женщин и 4270 детей. И так из недели в неделю, из месяца в месяц.
Но так было всюду на литовской земле. Мы уже знали, что в Укмерге, в районе упоминавшегося выше пригорода Пески, в подвалах с 1941 года томились тысячи литовцев, русских, евреев. После жестоких издевательств гестаповцы выводили по 50–100 человек в лес, к заранее подготовленным ямам и там расстреливали их из пулеметов, пока не истребили все 12 тысяч человек.
В начале 1943 года в том же Укмерге была организована публичная продажа детей 8–14 лет, привезенных из оккупированных районов Ленинградской, Калининской, Смоленской и Витебской областей. Больше всего их было доставлено со станции Синявино Ленинградской области. О продаже заранее объявлялось в местных газетах. Была установлена и норма: каждый помещик мог купить до 50 детей. Немецкий офицер на базаре выкрикивал: «Покупайте детей. Они здоровы — осмотрены врачом, на это есть документ». Дети были очень голодны и сами просили: «Тетя, купите меня. Мы очень хотим есть», «Дядя, купите меня. Мы очень голодные».
В какой бы населенный пункт — вплоть до самых маленьких, до отдельных хуторов — ни вступали наши части, они всюду узнавали о беспощадных зверствах оккупантов. Мне пришлось тогда ознакомиться с документом, в котором сообщалось о трагедии на хуторе крестьянки Розалии Станиславовны Джаученя. Семь гитлеровцев нагрянули однажды на этот хутор, вывели на двор хозяйку, ее сестру, четверых малолетних детей и всех расстреляли. В ближайшем лесу фашисты наткнулись на прятавшихся там местных крестьян — Пятраса Мураускиса, его жену Иону и Франуса Пяткуса с сыном — и всех прикончили.
Все это выражало продуманный план действий, политические цели войны немецкого фашизма против нашей страны, всех ее народов.
В Литве, как и везде на захваченных землях, гитлеровское командование проводило откровенно колонизаторскую политику. Земля передавалась помещикам и колонистам, приехавшим из Германии. Фашистские грабители отбирали у крестьян почти весь урожай хлеба, требовали сдавать больше картофеля, яиц, меда, шерсти, сена. Тысячи крестьян были уничтожены, заключены в тюрьмы и концентрационные лагеря за невыполнение поставок. Большинство промышленных предприятий было разрушено, оборудование вывезено в Германию. Фашисты сознательно и хладнокровно истребляли прогрессивно настроенную интеллигенцию. Гитлеровский наместник Литвы Лозе говорил: «Народам Прибалтики другого пути нет — или они приобретут немецкую культуру, или погибнут».
Трудовой народ Литвы не мирился с политикой оккупантов, оказывал им сопротивление. Большинство литовцев отказывалось служить в немецко-фашистской армии и буржуазно-националистических формированиях. Крестьяне прятали от гитлеровцев хлеб, угоняли скот в леса, помогали партизанам.
Наиболее ярко и последовательно чаяния литовского народа выражались в вооруженной борьбе с оккупантами его лучших сынов — подпольщиков, партизан.
Мы узнали о подвиге литовской девушки комсомолки Марите Мельникайте. После долгих пыток и издевательств ее, как и Зою Космодемьянскую, казнили фашистские палачи. Случилось это 13 июля 1943 года в местечке Дукшты. Когда ей объявили смертный приговор, она сказала гитлеровцам: «Я боролась и умираю за Советскую Литву. А за что боретесь вы, фашистские псы? Да здравствует Советская Литва!» — это были ее последние слова. За мужество и стойкость Президиум Верховного Совета СССР посмертно присвоил замечательной советской патриотке звание Героя Советского Союза. На высоком берегу озера в городе Зарасай — крае партизанской борьбы — ей установлен памятник.