— Думаю, что здесь играет роль не художественная оценка, а только приятная надежда, что благодаря специальности, которую дети приобретут у нас, в хижину бедного феллаха когда-нибудь поплывут фунты и пиастры, — замечает с улыбкой жена профессора.
Хотя я не в состоянии беседовать непосредственно с детьми, так как они говорят только по-арабски, все же жестами и улыбками мы показываем нашу взаимную симпатию. Девочки обнимают меня и тащат к своим станкам, а менее смелые мальчики показывают свои произведения, когда я прохожу мимо них.
Эксперимент Вассафов столь захватывает, что трудно от него оторваться. Прощаясь наконец с супругами Вассафами и их учениками, даю себе слово приложить все усилия, чтобы организовать в Польше выставку этих чудесных тканей. Как ценен был бы этот материал для наших мастеров ткацкого искусства!
АТРИБИС — СТОЛИЦА ДЕСЯТОГО НОМА[20]
Сон Каира беспокоен и легок, как сон бедняка, который, примостившись на газете за углом дома, спит и в то же время внимательно прислушивается, не покажется ли полицейский, который прогонит его с этой импровизированной постели.
Город рано стряхивает с себя ночные кошмары. На пустых еще мостовых, на не убранных от вчерашнего мусора тротуарах появляются серые помятые фигуры тех, кому они служили ложем на протяжении коротких ночных часов.
Веки домов на главных улицах еще сомкнуты. Их глаза — закрытые зелеными жалюзи окна — не видят хоровода осыпанных уличной пылью лохмотьев, пепельно-серых лиц и босых стоптанных ног, волочащих за собой длинную утреннюю тень.
Они двигаются медленно, как ползущие на свет тараканы. Неизвестно, откуда они появляются, неизвестно, куда исчезают. Только иногда какая-нибудь мать, за которой тянется кучка оборванных детишек, оглянется со страхом и, увидев отставшего малыша, справляющего на краю тротуара естественную нужду, бросит ему несколько гортанных звуков. Или же семенящий за парой обнимающихся молодых оборвышей старик нагнется, поднимет брошенный на тротуар гнилой банан и поплетется дальше, а затем остановится у выставленного дворником мусорного ящика, поднимет его крышку и начнет палочкой разгребать содержимое.
Вслед за бездомными, как бы желая стереть их следы, на улицы Каира выходят ранним утром мусорщики. Каждый ведет грязного осла, запряженного в двухколесную тележку. Как только погонщик замедляет шаг, осел, навьюченный громадным тюком травы, требует пищи отчаянным ревом. При каждом толчке тележка обдает прохожих ужасающим смрадом.
Развив на пустой мостовой недозволенную скорость, мы, к счастью, быстро минуем эти волны рева и зловония.
Накануне я легла очень поздно, так как до отъезда из Каира нужно было привести в порядок все записи последних дней и подготовить снаряжение для жизни в лагере наших археологов в Телль Атрибе. Тем не менее я проснулась уже в пятом часу утра. Когда в шесть часов за мной заехала машина, я стояла уже на улице перед гостиницей.
Вместе со мной в Телль Атриб едут наши художники: Богуш, Смоляна и Калишан. Все мы подавлены. Утренние виды Каира не настраивают оптимистически, особенно после трехчасового сна.
Чем дальше от центра города, тем больше шума на улицах. Из пригородов в глотку столицы движутся мощные грузовики, набитые доверху овощами и фруктами. Нас обгоняют большие платформы с рыбой и мясом, двухколесные тележки крестьян, наполненные горами липких фиников, и велосипедисты, которые держат на> голове громадные корзины с булками.
Огромный город, как пасть Молоха, ежедневно поглощает сотни тонн продуктов, выращенных на плодородных полях дельты Нила. Он насыщается ими на протяжении всего дня, всей ночи, пока на следующий день утром мусорщики не соберут выплюнутые остатки в свои зловонные тележки.
Тот же город, который принес нищету многим своим жителям и лишил их крова, дает заработок соседним деревням.
В сорока километрах к северу от Каира, по пути в Александрию, в самой богатой части нильской дельты расположен маленький городок Бенха. Зерно плодородных полей, приносящих четыре урожая в год, вино из согретых африканским солнцем и хорошо орошенных виноградников, финики из густо растущих пальмовых рощ вот уже несколько столетий обеспечивают этой местности достаток, а близость столицы — заработки.
Бенха — уездный город; здесь несколько школ, две фабрики по переработке фруктов, кожевенный завод и мельница. Зажиточные граждане Бенхи посылают своих детей в высшие учебные заведения Каира. Они принимают активное участие в политической и общественной жизни страны; в теперешнем правительстве Насера три министра происходят из этого города.
В окрестностях Бенхи уже в древности существовали условия, способствовавшие их экономическому развитию. По сообщению позднеантичного писателя Аммиана Марцеллина, здесь стоял один из крупнейших городов древнего Египта — столица десятого нома — Атрибис.
Ныне от города сохранилось только название Телль Атриб. Так называется деревушка, расположенная возле Бенхи. На краю деревни среди полей поднимаются два холма, которые археологи называют комами. Эти холмы выросли на засыпанных песком древних развалинах. Комы всегда сигнализируют археологам об участках, над которыми стоит потрудиться.
Когда в прошлом году наш известный археолог профессор Казимеж Михаловскпй отправился в Египет, чтобы получить разрешение на приезд польской археологической экспедиции, его внимание привлекли комы Телль Атриба. К тому же семь лет назад в непосредственной близости к ним было случайно сделано важное открытие. Жители деревушки Телль Атриб во время ирригационных работ, копая рвы на полях, наткнулись на громадную каменную скалу, которая оказалась саркофагом. На место открытия был немедленно вызван из Каира выдающийся археолог доктор Нагиб Фараг, который установил, что этот саркофаг принадлежит царице Тахут, жене фараона XXVI династии Псамметиха II.
Это открытие взволновало археологические круги Египта, однако не повлекло за собой дальнейших исследований. Ведь территория нильской дельты, которая считается одним из наиболее трудных мест для археологических работ, по сути дела никогда методически не раскапывалась[21]. Только один раз, в 1939 году, в этом районе начал раскопки английский археолог Роу.
Возможно, роль пионера больше всего влекла профессора Михаловского, когда он избрал объектом раскопок комы Телль Атриба.
Этими сведениями, которые я получила от профессора еще в Варшаве, делюсь теперь с моими спутниками. Тем временем наша машина мчится по шоссе. Каир уже далеко позади. Путь наш идет вдоль берегов Нила через самый плодородный район Дельты.
По обеим сторонам дороги на широких равнинах — деревни, сады, поля, золотые от созревшей пшеницы, и влажные зеленые луга. На первый взгляд пейзаж мало чем отличается от равнин нашего Мазовше[22]. Однако буйные кроны высоких пальм, колеблющиеся на утреннем ветру над высокими лиловыми стволами смоковниц, быстро разрушают эту иллюзию.
— Не кажется ли вам, что эти пальмы выглядят так, будто их нарочно воткнули среди деревьев? — замечает один из моих спутников.
Наш автомобиль догоняет белеющее впереди облако пыли. Оно поднято громадным стадом верблюдов.
С трудом мы пробираемся среди высоких ног, Колышущихся шей и забавно покачивающихся коричневых горбов.
— Заметили ли вы, что египетские погонщики, ведя стадо, идут всегда перед ним, а не позади, как у нас? — спрашивает Смоляна.
— Какое великое открытие! А присматривался ли ты к рельефам в гробнице принца Ти в Саккара? Жаль, жаль. Ты мог бы там заметить, что абсолютно так же водили своих ослов слуги фараонов уже пять тысяч лет назад.
— И строили такие же голубятни в виде ульев. Поглядите только!
Проезжаем по деревне, дома которой жмутся друг к другу вдоль шоссе. На плоских крышах домов, построенных из глины или высушенного болотного кирпича-сырца, в самом деле вижу голубятни, напоминающие наши конусообразные старопольские ульи. Рядом прохаживаются белые и сизые пушистые голуби. На других крышах лежат кучи коричневых лепешек, похожих на высохший коровий помет. Наш шофер-египтянин объясняет, что жители местных деревень сушат таким образом буйволиный помет, который используется здесь в качестве топлива. Некоторые дома густо увиты виноградными лозами. Виноград растет и на опаленных солнцем плоских крышах.
20
Ном — греческое название, применяемое и в современной науке для обозначения административных единиц в древнем Египте. Номы примерно соответствовали территориям отдельных независимых областей, из которых в конце IV тысячелетия до нашей эры образовалось единое египетское государство. Атрибис был главным городом десятого нома. —
21
Это не совсем точно. В Дельте работали многие археологи, например П. Монте, открывший в Танисе гробницы фараонов XXII династии.