А сейчас посреди комнаты стоит босая черноволосая девушка и с интересом, да и не без некоторого страха всё это рассматривает. И выцветшие обои на стенах — на настоящий ремонт, с переклеиванием обоев и перекладыванием паркета пока что не было ни денег, ни времени. И на гирьку с гантельками около стены, на прикреплённый к стене турник — здесь же, в большой комнате до появления Полины я по утрам делал зарядку. И на тот самый, накрытый скатертью обеденный стол, который я починил и теперь использую в качестве письменного. На столе лежит несколько книг, а рядом — закрытый ноутбук: статья, над которой я работал. А над столом — огромный фотоколлаж: охотники в широкополых шляпах, слегка привстав в лодке с ружьями наперевес, смотрят на пасущихся на берегу огромных, изогнувших длинные шеи апатозавров. Иллюстрация Зденека Буриана к «Плутонии» Обручева, подарок коллег из авиакомпании на день рождения.
Ну, а мне сейчас, понятное дело, не до статьи. Надо девушку покормить — голодная ведь, после беготни и всех треволнений. Надо где-то её устроить ночевать — или здесь, в большой комнате на диване, или на тахте у себя в маленькой, самому переселившись в большую. Её бежевый чемодан притулился тут же, у стены, а серо-коричневый рюкзачок примостился сверху, на чемодане. А что домашние тапочки она забыла в общежитии — это мы только что выяснили.
Она не проснулась утром, пока я вставал, собирался на работу и завтракал. Устроил я её в большой комнате на диване, а уходя, прошёл через лоджию и заглянул к ней. Смотрю — посапывает, лёжа на боку, положив ладошку под щёку, разметав по подушке чёрные волосы. Одеяло сползло чуть ли не на пол, а когда я подошёл, чтобы поправить, под ногами предательски хрустнул паркет. Она вскинулась, натянув одеяло чуть ли не до подбородка. А я, улыбнувшись, положил рядом на стул две тысячные бумажки — на хозяйство, а сверху — запасную, до того бесполезную связку ключей.
Уже на улице я не без удовольствия подумал, что на кухне её ждёт ещё один сюрприз — горячий чайник и остывающие на сковородке два блинчика с мясом. Всего было пять, но три съел я сам. Конечно, у девушек есть все основания опасаться нас, мужчин. Но иногда им следует получать и приятные сюрпризы.
Этим же вечером сюрприз, причём наиприятнейший, ждал меня самого. Накануне, в метро и в кафе я видел её заплаканной и растрёпанной, а во время последовавшей беготни и вовсе особо не рассматривал. Зато вечером, когда я впервые позвонил к себе в дверь…
Волосы — иссиня-чёрные, словно ночное небо, мягкие и пушистые, слегка вьющиеся, и при этом невероятно пышные и густые. Словно языки пламени охватили милое лицо, вроде бы оставшееся прежним, но при этом неуловимо похорошевшее. Носик маленький, изящненький, брови тоненькие, дугой. Глаза тёмно-карие, удивительно глубокие — кажется, что в них светятся маленькие звёздочки. И улыбка!.. Невозможно описать, какая у неё улыбка! От такой улыбки звёзды должны зажигаться, точно.
Она отступила, довольная произведённым эффектом. На ней были тонкие тренировочные брючки — «для дома», белая в красную клетку рубашка навыпуск… Когда я вошёл, протянув букет из трёх роз, милое лицо буквально осветилось:
— Это мне?
Вот так, неожиданно для нас обоих, всё и началось. С нашего первого настоящего ужина в тот вечер. И с моего возвращения на следующий день, когда я нашёл свою квартиру до того вымытой и прибранной, что заходить было страшно. С первой нашей совместной прогулки. И с первой поездки в аэроклуб, когда мы вместе поднялись в воздух на одномоторном «Фальке». Хотите покорить сердце девушки — покатайте её на маленьком самолётике, где два кресла рядом, сделав несколько не слишком сложных фигур. Видели бы вы, как сияли глаза Полины, когда мы приземлились.
И с нашего второго визита в Университет недели через две — сначала в кабинет к ректору, а затем в другое общежитие, мужское. С нами был адвокат и трое ребят из нашей наружной охраны, и я не без удовольствия понаблюдал, как два любителя лазить по ночам в девчачье общежитие умылись кровавой юшкой. «Дядя, а почему они тебя послушались, а самого не спустили вниз головой с моста?» «Я бы им, подлецам, спустил — за мною было шесть всадников, а в руках граната». Не стану утомлять подробностями — скажу только, что дело было непростым, но с этой минуты большая проблема, стоявшая перед маленькой девушкой, перестала существовать.