— Право слово! — сказала женщина и захлопнула окно.
«Право слово!» прозвучало так, что стало понятно — этот инцидент был последней каплей, и сейчас она обрушит свой гнев на мужа и скажет: «Так, хватит! Больше никаких туристов! Я просто не вынесу, если эти ужасные люди снова появятся на нашей земле».
Я возвращался к машине со смешанными чувствами. Я был рад, что пописал там, где пописал, но расстроен тем, что смог выдавить в ответ на брошенный мне вызов лишь ничтожное извинение. Где же дерзкое: «Если тебе не нравится, поставь больше туалетов, старая надутая корова!»? По-детски, да, и, возможно, несправедливо, но меня слегка злило, что британцы все еще живут в некоторых из этих величественных родовых поместий. Перемены явно не происходят за одну ночь.
Когда я пересказал Крису и Джен эту туалетную историю, они сразу прониклись ко мне огромной симпатией.
Теперь я был практически почетным австралийцем, так как, по меньшей мере метафорически, помочился на британцев. Мы начали разговаривать о жизни в Австралии и обращали мало внимания на дорожные указатели и на маршрут вообще. Когда я увидел знак, указывающий, что в шестнадцати милях от того места, откуда мы только что приехали, был Скибберин, в меня закрались подозрения. Мы остановились, совместными усилиями изучили карту и пришли к заключению, что каким-то образом проскочили Скибберин. Не очень умно с моей стороны убедить водителя отвезти меня именно туда, куда мне было надо, а потом позволить ему проехать на шестнадцать миль дальше. Надеяться, что Крис и Джен вернутся по тому же маршруту, было уже слишком, и меня оставили на обочине в ожидании последствий моей ошибки.
И, бог мой, я заплатил сполна за свою ошибку. Данмануи в воскресное утро — город-призрак, откуда сбежали даже привидения, так тихо в нем было. Ни души, лишь одна машина каждые десять минут на одном из самых унылых участков дороги, на который только ступало колесо моего холодильника.
Пять жалких часов в Данмануи — это так тоскливо! Никто никуда не ехал. Скоро я попытался найти что-нибудь хорошее в своем положении. Солнце еще не село — вот и славно. Чтобы взбодриться, я придумал игру, прибавляя себе очки, если правильно угадывал цвет следующей машины, но тот факт, что я был один, затруднял ощущение настоящей борьбы. Я даже попытался написать пародию на хит Фрэнка Синатры «Мой путь» в честь этого особенного этапа моего путешествия. Время от времени я орал его последние строчки как можно громче, чтобы убедиться, что все еще жив.
Ладно, признаюсь, я провел не все пять часов на этом пустынном отрезке дороги. В какой-то момент я подошел к паре домов, которые прикидывались городом, и нашел бар, где выпил две пинты пива «Мерфис». Потом вышел на главную площадь и заснул на лавочке. Черт, да я знал, как жить по полной. Когда я проснулся, удивленная женщина нервно рассматривала меня и мой багаж, а когда я улыбнулся, потащился с холодильником к дороге и начал ловить машину, она бросилась в стоящую позади церковь. Что ж, по крайней мере, эта ужасная ситуация, в которую я попал, приблизила кого-то к Богу.
Эта леди, должно быть, помолилась за меня, потому что через каких-то два с половиной часа возле меня притормозил молодой парень Киеран и довез до Дримолига, который был в десяти минутах езды оттуда. Дримолиг ничем не отличался от Данмануи, разве что был поспокойнее.
Спустя полтора часа я наконец добрался до Балтимора, благодаря Барри и Мойре, милой паре из Бэндона, которые помогли мне преодолеть последний этап этого марафона. Тот факт, что мы проскочили Скибберин, особенно раздражал, потому что я мог оказаться здесь на семь часов раньше, если бы не лопухнулся с картой в начале дня.
В Балтиморе, небольшом очаровательном портовом городе, я занял номер в гостинице с видом на красивую гавань и устроился у паба за соседней дверью с Барри и Мойрой. Я купил им по пиву в благодарность за то, что они проехали гораздо дальше, чем им требовалось, чтобы довезти меня сюда. Когда зашло солнце и было выпито достаточно пива, чтобы ужасы этого дня растворились, ко мне вернулось безмятежное настроение. Когда Барри и Мойра уехали, я столкнулся с толпой англичан из водолазного клуба Танбридж-Уэллс. Я немного засомневался, каким плаванием они могли заниматься, если, как я всегда считал, Танбридж-Уэллс, как и Швейцария, не имел выхода к морю. В любом случае, едва эти ребята услыхали о моих приключениях, они объявили, что у них есть воздушные мешки и подводная камера, и они с радостью возьмут холодильник поплавать с аквалангом. Я поблагодарил их, но отказался. Возможно, пора немного сбросить обороты.