Мартовская сессия АН СССР (1936 г.: начало борьбы за циклотрон)
Эта сессия стала выдающимся событием в истории советской физики [4,5]. «…Программа сессии,— писал по свежим следам и С. И. Вавилов,— охватила в концентрированном виде всю физику… На сессии, несомненно, удалось очень отчётливо выяснить достоинства и недостатки нашей физики» [6. С. 4]. Переведённая накануне в Москву Академия Наук стремилась поставить под свой контроль ведущие физические институты, которые в этот период находились в системе Наркомтяжпрома. Одним из инструментов такого контроля была физическая группа АН СССР, которую возглавлял А. Ф. Иоффе.
В центре внимания были ЛФТИ и ГОИ; главной проблемой, которая обсуждалась на этой сессии, была техническая эффективность физики. Заранее (со стороны властей) планировалось нанести удар по лидеру ЛФТИ академику А. Ф. Иоффе и всей системы физико-технических институтов, ответвившихся от ЛФТИ. В отчёте о сессии, «не подлежащем оглашению» и подписанном академическими руководителями Г. М. Кржижановским и Н. П. Горбуновым, говорилось в частности: «С большим единодушием была разбита на сессии установка академика Иоффе на отрыв физики от социалистической стройки» (цит. по [5. С. 51]). ГОИ, представленный двумя основными докладами — Д. С. Рождественского и С. И. Вавилова, противопоставлялся ЛФТИ как институт, у которого «в отношении связи с промышленностью» было всё в порядке.
Основной доклад по физике атомного ядра был поручен фиановцу И. Е. Тамму [7], хотя основные советские достижения в этой области, о которых упомянул докладчик и которые упоминались в дискуссии, принадлежали ленинградцам Д. В. Скобельцыну, Д. Д. Иваненко, группе И. В. Курчатова, А. И. Алиханову, Л. В. Мысовскому и др., а также харьковчанам А. И. Лейпунскому, К. Д. Синельникову и др. В докладе Иоффе было уделено определённое внимание ядерной физике как перспективному и важному направлению, которое только с 1932 г. начало развиваться в ЛФТИ. Отмечая, что «атомное ядро — это сейчас, несомненно одна из узловых проблем физики» [8. С. 858], Иоффе подчёркивал два важных обстоятельства, связывающих её с техникой, приложениями: во-первых, то, что «задачи атомного ядра на наших глазах создают новую технику миллионов вольт» [Там же. С. 856] и, во-вторых, то, что в ядре «скрыты громадные запасы энергии» и «овладение ею будет означать начало нового этапа в физике, а может быть и в энергетике» [Там же. С. 856]. Это, казалось, оправдывало постановку ядерной тематики в институтах физико-технического профиля. Сдержанный оптимизм в отношении промышленного использования ядерной энергии присутствовал и в докладе Тамма [7. С. 940].
Заслуживающим особого внимания представляется несколько резкий обмен мнениями по поводу смонтированного к началу 1936 г. в ГРИ циклотрона и вообще о роли ускорителей в развитии ядерной физики. Сессии предшествовало подготовительное заседание, состоявшееся 15 января 1936 г. [5. C. 38—43]. При обсуждении вопроса о «технической отдаче» фундаментальной физики Иоффе и Я. И. Френкель, защищая право заниматься ядром в Физтехе, допускали возможность решения проблемы ядерной энергии даже в будущем году. Там же выступил С. И. Вавилов против чрезмерного увлечения ускорителями, рассматриваемых как чуть ли не единственное средство решения проблем атомного ядра:
«У нас колоссальная энергия была потрачена зря на постройку высоковольтных машин, не давших в некоторых местах никакого результата… Здесь была сделана большая ошибка… Мы начинаем строить, копировать американские машины, а в это время… мысль работает дальше. Так, например, сейчас в… Радиевом институте в Ленинграде пытаются это повторить (т. е. циклотрон Лоуренса — В. В.)… пока довольно безрезультатно. Мне кажется, что здесь была сделана большая ошибка. Если взять результаты Кембриджской школы, полученные с очень скромными материальными ресурсами, и сравнить с той затратой человеческой энергии и средств, которые были у нас, то получится очень скорбное положение» (цит. по [5. С. 42]).