Просто денег достанет… Откупится.
***
Мы сидим вчетвером
За огромным столом.
Разговор с майонезом мешается.
Ты же пьёшь только ром.
И в словах напролом,
Словно воин на танки, бросаешься.
От тебя до меня —
Блюда прямо с огня.
А по левую руку – любовница.
Тот, кто рядом со мной,
Меня кличет женой,
А считает бедовой виновницей.
За столом много мест.
Только каждый не ест:
В горле ком от обиды и ярости.
Много яств за столом.
Как же с ними потом?
С нелюбимыми, но до старости?
Даже твоё молчание может быть частью молитвы
***
Между усмешкой и широкой улыбкой
Есть удивительный промежуток. (Это без шуток).
Он небольшой. Может, едва уловимый.
Но именно в эти 8 секунд,
Я тебе нежно скажу: «Любимый».
И тогда, в дни тяжёлых сомнений,
В дни безмятежности или невыносимой боли
Эти слова в нашей жизненной трудной школе тебя сберегут.
Между ладонью на талии и скрещёнными в безумстве пальцами
Есть что-то дикое, необъяснимое для других.
Это как между неандертальцами:
Смешно и сказочно – ты мой жених.
Если когда-нибудь это произойдёт,
Мы прилюдно и даже не гордо скажем друг другу: «Да!»
Ты подумаешь: «Я идиот!»
И успокоишься: это не навсегда.
И пусть как у Боярского «Все пройдёт»,
И яхту мы назовём не «Победа», а так, «Беда».
Мы не занимали очередь, но идёт наш черёд.
(Мужчина, Вы проходите?
Не задерживайте других!)
Между сомнением и твёрдым решением
Целая жизнь. Я могла бы расстроиться.
Но предпочту ударение на третий слог.
Очень нездорово, что теперь ты мой бог.
И я приношу себя в жертву.
Целую тебя в висок.
Как пуля? (Не спросишь ты).
И я отвечу наискосок.
Как любовь.
***
Отмотайте назад.
Я не выбрала то, что хотела.
Этот маленький ад
Раскрутился в гастрольном турне.
Среди моря наград —
Лишь кусок обнажённого тела
И ты этому рад…
А быть может, и не…
Тем, кто хочет вперёд,
Ограничено лево и право.
У всего свой черёд…
Ну, когда же уже
Он меня заберёт,
И все зрители выкрикнут: «Браво!»?
Ну, когда же уже?
Ну, когда же уже?
***
Счастливые попадают в рай.
Несчастливые – ко мне домой.
Наступил этот чёртов май.
Он глухой. Он слепой. Не мой.
Счастливые уходят без имён,
Несчастливые моё смакуют.
Ну, возможно, его звали Антон.
В переводе просто: just do it.
***
Чувствую тебя через иконы,
В них не веришь, но глаза их видишь.
Поклонники – от слов «я бью поклоны»,
С такими раньше сядешь – раньше выйдешь…
Не раздаю себя в процентные кредиты,
Уж если брать, то только полной кассой.
Мои мужчины – это эрудиты,
Размноженные своим весом в массы,
Где каждый день – игра на грани фола,
Победы нет в масштабном Абсолюте:
Ведь всё, что происходит, – это школа,
А мы лишь ставим точки на маршруте…
***
Прости, что ты мне больше не звонишь,
Что трубки вновь беру от нелюбимых,
И это пошлое: «Привет, малыш»,
Не из твоих, но в памяти хранимых
Избитых фраз. Я их переведу,
Как переводят Маркеса профаны.
Готова круглый год гореть в аду,
Чтоб только ждал ты новостей от Яны…
Всем всё равно… Но равнодушных нет.
Нет нелюбимых. Нет переболевших.
Я мысленно с тобой. Закат. Рассвет…
Шаг по углям… С тобой ещё горевших…
Ассолиана
Есть смысл в твоей соли,
Скучают гудки.
Я в платье Ассоли
Рву воздух в глотки.
Целую в молчаньи
И тень тереблю.
Наивно гаданье:
Люблю – не люблю.
Люблю!
***
Моя жизнь без тебя —
просто ряд механических действий.
Три приёма еды
с перерывом на сон.
Можно всё пережить,
даже боль неминуемых бедствий.
Не дай бог осознать,
что ты больше в меня не влюблён.
Открываю глаза.
Простыня, одеяло, подушка.
Солнце бьётся в стекло.
Бьётся вдребезги мир.
Ты меня не убил,
но уже взял на мушку.
Но я рада, увы,
что попала в твой тир.
***
Что за жизнь, если счастье взаимно,
Если страшно его потерять,
Я к любви стала гостеприимна,
Только в чём мне её измерять?
Я давно ни в чём меры не знала,
Ко стыду своему признаю,
Я боюсь, что тебя станет мало,
Я зачем-то сказала: «Люблю…»
***
Бьётся вдребезги. Сердце бьётся.
Мы простые ка – на – то – ход – цы…
Балансируя на краю,
Я кричу, что тебя люблю…