— К сожалению, он сейчас в отъезде — полетел в другой город по срочным делам, — с виноватой миной произнес Андрей. — Если все будет нормально, то вернется уже сегодня вечером и сразу же приедет к вам с кучей цветов и морем извинений.
— А как же машина? — вспомнила я, решив до конца прояснить все волновавшие меня вопросы. — Если ее найдет милиция, то меня арестуют.
— Не найдет, — твердо заверил он, надевая плащ. — Я об этом позабочусь. Мне ведь не нужно, чтобы приемная мать моего сына сидела в тюрьме. Ну, если больше нет вопросов, то предлагаю отправиться за моим мальчиком.
И тут у него в кармане зазвенел телефон. Покосившись на меня, он отошел в сторонку, достал трубку и начал разговаривать. До меня доносились лишь отдельные фразы: отлично, пока погоди, не торопись, посмотри, как все сложится, я позвоню, если что, будь на телефоне. Закончив говорить, он спрятал трубку и повернулся ко мне. В его взгляде что-то изменилось, неуловимое и непонятное, в нем как бы стало меньше тепла, но я не придала этому значения.
— Это был Григорий? — с надеждой спросила я.
— Нет, это был не он, — с улыбкой ответили мне. — Идемте. И не забудьте свою сумочку.
Мы все вместе спустились вниз, сели в тот самый «Пежо», на котором Григорий вчера довез меня до дома, и поехали на Юго-Запад к Любе. Митя сидел за рулем, Юра чесал разбитый нос рядом с ним, а мы с Андреем уютно устроились сзади. Несмотря на все объяснения и заверения Андрея, на душе у меня все-таки было неспокойно и даже тревожно, хотя искренность, с которой он говорил, подкупала, и хотелось ему верить. Вот только Григорий и все то, что он натворил по отношению ко мне, никак не вписывались в красивую и складную историю, рассказанную Андреем. Хоть бы позвонил и поинтересовался, как я себя чувствую после всех пережитых ужасов.
— Если не секрет, у кого сейчас мой сын? — спросил Андрей, когда мы уже проехали половину пути, не обмолвившись ни словом.
— Он с моей подругой, не волнуйтесь. С ним ничего не случится, уверяю вас. Скажите, а Григорий говорил вам, что мы помолвлены?
— У кого что болит, тот о том и говорит, — рассмеялся Андрей. — Я — о Саше, вы — о Григории. Ничего, скоро каждый из нас получит свое. Нет, он ничего не говорил о помолвке, Вероника, но, зная его характер, я не удивляюсь: он человек решительный и не любит откладывать дела в долгий ящик. Значит, вас можно поздравить?
— Не знаю, — сердито бросила я.
— Знали бы вы, как он переживает из-за вас. Даже в командировку ехать не хотел.
— А он правда в банке работает?
— Конечно, правда, — уверенно проговорил он. — Заведует отделом валютных операций, большими деньгами ворочает.
— Странно, а мне говорил, что он вице-президент, — удивилась я.
— Ну, и вице-президент, конечно, тоже, — пробормотал Андрей и поспешил добавить: — Он совмещает эти две должности.
Во мне вновь зашевелились подозрения.
— А у него красивая яхта? — спросила я, наблюдая краем глаза за лицом папаши-уголовника. — Я что-то забыла, как она называется, не напомните?
— Яхта? — рассеянно переспросил он. — Ах да, яхта, ну конечно же. Юра, ты не помнишь, как называется Гришина яхта?
— А хрен ее знает, — мрачно бросил Юра, не поворачивая головы. — Я ее в глаза не видел ни разу. Долго еще ехать, красавица?
— Не очень, — сухо ответила я. — Я скажу, когда свернуть.
— Вы извините его, — виновато проговорил Андрей, — он до сих пор обижен на вас за то, что вы ему нос разбили.
— Я не хотела, честное слово, — сказала я и снова задала вопрос, чтобы развеять все усиливающиеся во мне сомнения относительно целесообразности нашей поездки. Что-то подсказывало мне, что не все обстоит так гладко, как хотят показать эти люди, и, прежде чем отдать им ребенка, я должна быть уверена, что он не попадет в грязные руки. — А как вы нашли ту машину?
— Какую машину? Ах, машину, ну да, мы ее нашли, — снисходительно улыбнулся Андрей. — Это было очень просто: на ней установлен так называемый противоугонный радиомаяк. Это дорогое удовольствие, но оно того стоит. Новейшее изобретение, работает через спутник, охватывает всю территорию Евразии. Куда бы ни угнали мою машину — ее местонахождение сразу можно определить с точностью до пятидесяти квадратных метров.
— Так это ваша машина? Странно, Григорий говорил, что его.
— И его тоже, — тут же согласился он. — У нас в коллективе все общее — как при коммунизме! — Он деланно рассмеялся.
— Ага, даже женщины и дети общие, ха-ха! — подхватил басом Митя.
— Заткнись, болван! — с неожиданной злостью прошипел Андрей и тут же, надев на лицо любезную мину, сказал мне: — Не обращайте внимания, это была всего лишь глупая шутка. Митя у нас вообще никогда не блистал интеллектом.