Но у него были только учителя. Учитель фехтования, учитель географии и истории, учитель языков. И надзиратель. Представитель академии, молодой скучающий неудачник, который, по идее, должен был проследить, чтобы Реган не сотворил что-нибудь случайно себе или окружающим своей дикой магией. Вряд ли парень со своими слабыми проблесками искусства мог бы как-нибудь помешать мальчику, обратись тот к магии на самом деле, но Регана интересовали только истории, которые рассказывал Теренцио, и фреска в храме. А потом они все уехали в академию.
На столе лежали и другие письма. Вежливое удивление от секретаря министра двора. Грозное письмо от секретаря министра образования. Своим отъездом он вызвал неудовольствие у многих влиятельных особ. Происшедшее заставило их обратить внимание на представителя старинного рода. Его познания, возможно, могли быть полезны, скорее всего, очень интересны, но и опасны. И стоило отметить, оба письма подписаны служащими министерств, конечно, от имени министерств. Но не министрами.
На самом краю стола лежал нераспечатанный белый конверт. Церковь Неделимого бога тоже что-то хотела от него. Но тут уж им не о чем разговаривать. Опасные фанатики, последнее время старательно преследующие всякого, кто хотя бы упоминал магию или поклонялся официальному пантеону богов.
Смешная история, значение старых религий никто официально не отменял, как и мистерии в их пользу, но участников подобных богослужений становилось все меньше. И действительно, какая разница, кому из богов приносить жертвы, ведь свидетельств их существования давно не заметно. Впрочем, теперь то же самое можно сказать и о магии.
А люди в белом становились все более настойчивыми и властными. Все более безжалостными. Да, именно это слово лучше всего подходило к служителям всеблагого и всемилосердного. Их призывы запретить все другие религии когда-то встречали только усмешку, потом непонимание, неудовольствие, а в последнее время гримасу страха у многих.
Сейчас, когда на востоке бушевала война, служители нового бога, уже не скрываясь, требовали для себя власти. Они обещали объединить в новой религии все королевства и республики и дать отпор огнепоклонникам.
И первое, к чему они призывали – искоренить всякие отголоски магических ритуалов. Раньше, когда десятки магов могли в любой момент продемонстрировать власть древних богов и воскресить память о драконах, такое не могло прийти в голову. А теперь же, когда число практикующих старую силу можно пересчитать на пальцах одной руки, быть одним из них становится опасным занятием.
Да и нужна ли сейчас магия. В век общечеловеческого прогресса? Реган горько усмехнулся. Даже самому себе он не мог признаться, от кого он спрятался на этом клочке земли, от церковников или промышленников? И те, и другие, скорее всего, были несказанно рады его исчезновению. А он, он просто ожидал, когда остатки странных сил покинут его, и он сможет просто спокойно наслаждаться обычной жизнью. Может быть, даже вернется в родовое имение.
Наслаждаться, ну конечно.
Что-то он отвлекся, за окном уже темнело, и для того, чтобы все-таки почитать сегодня, пришлось вновь вернуть жизнь светильнику. Вот все-таки минус его отшельничества – в столице уже есть газовое освещение, поговаривают и о новых необыкновенных изобретениях.
Реган поморщился. Изобретения, конечно, вещь замечательная, но вот некоторые изобретатели… Впрочем, сейчас у него нет под руками этих изобретений. Он кинул последний взгляд в книгу, так, как будто бы не помнил все детали образа наизусть.
Странное имя у девушки. Теренций не мог найти каких-либо объяснений, почему она была изображена в этой рукописи. Более того, в других, более поздних изданиях Хроник драконов, ни этой иллюстрации, ни тем более упоминания о девушке с удивительным именем Девона не встречалось. В хрониках вообще ничего не говорилось о девушках. Только о магической силе, войнах и приключениях. Да, драконы, кажется, любят похищать девушек, но вот это уже точно сказки.
Реган захлопнул том. Интересно все-таки было бы во всем этом разобраться, кто эта девушка и почему ее так зовут.
И почему эта картина так ненавистна его тетке.
Первый отзвук пришел в то же мгновение где-то далеко на юго-западе, стоило сомкнуться страницам. Слабый, но такой отчетливый. Он никогда не ощущал ничего подобного. Выброс магической энергии, чистой, свободной. Ощущая этот прилив каждой мельчайшей частицей, его тело откликнулось, отозвалось каким-то необъяснимым ликованием. Еще мгновение, и маг буквально запрыгал бы на месте от избытка переполняющей его силы. И в этот момент все повторилось. Еще более сильный всплеск где-то далеко, и спустя мгновение, практически одновременно, слабый, еле уловимый, рядом, совсем близко, буквально в нескольких шагах от дома.