— Мило.
Захари быстро задорно улыбнулся ему, но потом прочистил горло и принял хмурый вид.
— Что вы хотите? — спросил он на чистейшем Гэльском.
— Я пришел за ведьмой МакЛеодов. — серьезно сказал Камерон.
Захари сделал шаг назад.
— Входите и мы посмотрим, достойны ли вы ее.
— Господи, помоги мне, — прошептал Камерон, когда переступал порог.
Захари, как ни старался сдержаться, все же рассмеялся.
— Если это поможет вам чувствовать себя лучше, милорд, Сани была против чего-нибудь интересного сегодня вечером. И сказала, чтобы мы возместили весь ущерб, что причинили на прошлой неделе.
Камерон покопался в памяти. Джеймс пригласил его на небольшое состязание на мечах, и Камерон не заметил, как оказался прорывающимся сквозь МакЛеодов и их бесчисленных родственников — которые нападали на него один за другим. Он не жаловался. Так как его приз сидел на скамейке у стены, и все время следил за ним. Он бы перенес сотни таких недель лишь бы обладать ею, и ему хотелось, чтобы она знала это. Она подарила ему огромное наслаждение, сделав массаж, под пристальным взглядом Патрика МакЛеода, так что Камерон посчитал, что тот день прошел не зря.
— Думаю, я прошел тест, — подчеркнуто сказал Камерон.
— Разве я не впустил тебя? — Захари закрыл дверь, и отступил назад. — После вас, милорд.
Камерон посмотрел в холл и навсегда сохранил в памяти открывшуюся картину.
Семья в полном составе стояла у камина. Джеймс, Элизабет и их дети, Патрик, Мадлен, и Хоуп, Ян, Джейн с их двумя маленькими детьми, Алекс, Маргарет, их дети, и их менестрель, Захари стоящий рядом с сестрой, и менестрелем Джеймса Джошуа. Родители Сани тоже были здесь, оба делали какие-то записи, которые как Камерон мог догадаться, были Гэльскими поговорками, которые они потом захотят подробно обсудить.
Лингвисты до глубины души, как он уже это выяснил во время ужина с ними на этой неделе, когда они пытали его на всех языках, на которых он утверждал, что говорит. Родители Сани, выражаясь интеллигентно, были интересными. Они дали согласие на его брак с Сани, и уже за это он был им очень признателен.
Еще он был благодарен маленькой группе душ, которую были здесь ради него: Дерек, Эван, и да спасут его Святые, даже Эмили. Она не выглядела очень уж потрясенной тем, что увидела, так что Камерон решил, что может добавить еще одного человека к списку людей, которые знали его самый большой секрет.
И чуть ближе к нему, перед всеми стояла Саншайн Филипс, единственный лучик света, который был в его жизни.
Джеймс сделал шаг вперед и сложил руки на свое внушительных размеров груди.
— Чего ты хочешь, Камерон?
Камерон наклонил голову, едва заметно.
— Ведьму МакЛеодов, будьте любезны.
— А если я тебе ее отдам?
— Я буду счастлив удовлетворить вашу жажду сразиться на мечах. — Камерон сказал это, не раздумывая. — Снова.
Джеймс, обернувшись, посмотрел на Сани. — Я понимаю, что уже отводил душу в бою с ним, — он поджал губы. — Хм, думаю, лучше будет узнать, как ты собираешься заботиться о ней. Просмотрим документ или два, а там уже решим, получит ли она тебя. Хотя хочу заметить, что я бы предпочел еще одну схватку на мечах, один на один. — Джеймс подался вперед. — Тебе придется держать ухо в остро, Камерон. Она начнет вертеть тобой если не будешь внимательным.
— Я запомню это, — пообещал Камерон.
Джеймс посмотрела на Захари. — Принеси стулья, братишка, и не отходи далеко.
— Всегда я, — пробормотал себе под нос Захари, — Кто-то, прошу, вырастите быстро, что бы я мог перестать таскать.
— Дерек примерно твоего же возраста, — сказал с улыбкой Камерон. — И Эван.
Захари кивнул им, — Идемте, поможете, тогда.
Камерон смотрел, как его парни пошли за Захари, и очень удивился, когда заметил, что они тоже в довольно средневековых нарядах. Дело рук Сани, без сомнения. Он был вынужден глубоко вздохнуть, прежде чем осмелиться взглянуть на нее. Он поймал ее взгляд и получил нежную улыбку. Он предполагал, что она не знала, что в ее глаза стоят слезы.
Он предположил, что тоже был к ним близок.
Как только принесли стулья, Джеймс кивнул и все сели, Семья Джеймса с его стороны и семья Камерона с его. Сани селя рядом с Джеймсом, одетая в прекрасное черное платье, которое немного напомнило ему то платье, в котором он увидел ее на пороге дома Морейдж. На этот раз воспоминание не принесло с собой тошноту, за что он был сильно благодарен.