— Как хотите, но у нас началось именно в субботу. В субботу поздно вечером.
— Ну ладно, не будем спорить из-за одного дня. Итак, сегодня что у нас? Пятница? Суббота? Или…
— Я не знаю, — сказала Инна. — У меня давно уже все перепуталось.
— И у меня, — сознался Слободкин.
— Честно говоря, у меня тоже, — вздохнул Кузя. — Допустим, сегодня ровно неделя.
— Суббота, значит? — спросила Инна.
— Я и так уже сбился, — осуждающе поглядел на нее Кузя. — Ну ладно, пусть будет суббота.
Они спорили еще долго, пока окончательно не перемешали все дни и числа.
— А все-таки у страха глаза велики, — вдруг мрачно сказал Кузя.
— О чем это ты? — не понял его Слободкин.
— Не о чем, а о ком. О нас с вами. Только с перепугу можно стать такими простофилями, как мы. В деревне были?
— Были.
— Как она называется? Даже этого не узнали.
— У старика-то?
— Хотя бы.
— Да он…
— «Да он, да он»! Чудики мы, вот и все. Придется еще раз судьбу испробовать. Так и надо таким разиням.
— Это ты кого так? — спросил Слободкин.
— Не ее же, конечно, — он сердито кивнул на Инну, — наше соображенье с тобой где?
— Да-а… простое ведь совсем дело. Я согласен идти еще раз.
— Я сам схожу, — тоном, не терпящим возражений, сказал Кузя. — И сейчас же.
— Ты с ума сошел! Сейчас ни в коем случае.
— Нет, нет, только сейчас. Нельзя больше терять ни минуты.
Он ушел, тяжело хромая.
Казалось, его не будет целую вечность. Слободкин и Инна приуныли, приготовились ждать до вечера. Но примерно через час зашуршали сухие листья под ногами Кузи, и он предстал пред глазами друзей — сияющий и счастливый.
— Собирайтесь!
— Что такое?..
— Собирайтесь, вам говорят. Своих нашел!
Слободкин и Инна заспешили за Кузей. Скоро они оказались на поляне, посредине которой сидела старуха — такая же древняя, как тот старик в деревне. Перед старухой стояла корзина, полная грибов.
Подошли поближе, заговорили:
— Здравствуйте, бабушка.
Она поглядела очень спокойно, но недоверчиво, прошамкала:
— Вам кого? Своих, что ли?
— Своих, бабушка.
— А где свои-то? Своих нету давно.
— И в деревне тоже?
— И в деревне. А вы отстали?
— Отстали, бабушка. Но мы догоним еще.
Старуха с сомнением оглядела их.
— Шибко идет. На колесах.
— Нам бы с вашими поговорить, с деревенскими.
Старуха помолчала, потом, как бы рассуждая сама с собой, спросила:
— Свои, значит?
— Ну конечно, свои, бабушка, — Инна шагнула вперед.
— Пойдемте со мной. Только я тихо пойду, ноги не мои совсем.
— Да и мы тихоходы, бабуся, — сказал Слободкин.
Инна взяла старуху под руку. Они пошли в самую чащу. Через каждые несколько шагов старуха останавливалась, хрипло и тяжело вздыхая. Парни тоже пользовались остановками, чтоб передохнуть.
— К старику хотела сходить, проведать, как он там, да уж ладно, к ночи схожу, — сказала старуха.
— А старик где? В деревне?
— Вот и горе-то.
Инна остановилась.
— Вы уж, бабушка, ступайте тогда в деревню, а хотите, мы вас проводим.
— Ишь чего удумали! Он вас живо проводит! — она подняла над собой палец. — Проводил уж немало. Схоронить не успели еще…
— Старика вашего мы видели, бабушка, — не выдержал Кузя. — Он в крайней хате, на печке сидит?
— На печке, на печке, — широко раскрыв глаза, запричитала старуха. — Наши были у него намедни. Живой вроде. Живой? А?
— Он с печки никуда. Хочу, говорит, помереть в своем доме.
— Ну вот что, бабушка, — подумав, сказал Кузя. — Мы еще к нему сходим. Вот с вашими повидаемся, поговорим обо всем, потом проведаем вашего мужа.
— Какого мужа? Сосед это наш.
— Сосед?
— Сосед.
— И что же? Так вовсе один и живет?
— Один.
Кузя, Слободкин и Инна переглянулись. В такую минуту чужие люди друг о друге пекутся. Хотелось сказать старухе что-нибудь очень хорошее, доброе. Но слов тех не было у них в эту минуту. Все куда-то исчезли вдруг. Только Инна молча обняла старую и поглядела вверх: где-то, на самом краю неба, шевельнулся тревожный звук.
— Самолет?
— Нечистая сила, — перекрестилась старуха.
— Он самый, — сказал Кузя. — Высоко.
— Высоко, высоко, — засуетилась старуха. — К своим надо, к своим.
Самолет действительно шел на большой высоте. Шум его уже доносился настойчиво накатывавшимися волнами, но через несколько минут, оказавшись в плотном кольце баб и стариков, Кузя, Слободкин и Инна забыли о самолете.