Некромант протянул руку к океану - тело зашевелилось. Оно кое-как, если так можно сказать, доплыло до берега и деревянным шагом направилось к Морану.
Зрелище было достаточно жутким: крови в теле уже не было, поэтому мясо свисало бледными кусками. Лицо стертое, рубашка разодрана на груди. «Тяжелая смерть, - поморщился парень и передумал брать этот труп в свою компанию».
- Ты, морячок, иди, похоронись. Будь так добр, - громко проговорил Моран, пытаясь перекричать звуки разбивающихся волн, скорее, для себя, нежели, для умершего. Тот бы понял и ментальный приказ.
Моряк послушно отошел в сторону и начал копать себе могилу руками.
Еще один большой плюс трупов - они не устают.
Моран сидел, поставив локти на колени, и сплел пальцы под подбородком, наблюдая за кропотливой работой. Через какое-то время шторм начал затихать, а яма оказалась достаточно глубокой. Мертвец залез в нее, охрана любезно помогла закопаться.
Тогда некромант подошел к могиле и положил ладонь на возвышение из песка:
- Спи спокойно, морячок.
Парень со своей веселой компанией снова двинулись вглубь леса. Молнии все еще играли на небе, но дождь ослабевал. Ноги застревали в грязи из земли, травы и опавших листьев. Ветер дул холодный, даже ледяной, почти зимний. Моран любил мерзнуть. С давних пор ему пришлось привыкнуть к бодрящему чувству холода, он стал ему родным. А при работе с нежитью принял роль помощника. Ясно, ведь в зимнюю пору трупы не разлагаются так быстро, от них не веет миазмами, и они почти сходят за живых. Если с ними не говорить. И рассматривать не очень близко. Где-то с другого конца материка, например. С закрытыми глазами, как вариант.
Моран двигался к лесной возвышенности. Было трудно, но чувство усталости успешно игнорировалось. В сапогах хлюпала вода - еще одна маленькая проблемка. Наверное, после этой ночи есть большая вероятность заболеть.
- Да плевать, - сказал парень себе под нос и остановился. Прищурившись, он осмотрел своих милых друзей и выбрал того, кто крупнее.
- Присядь, здоровяк.
Труп послушно припал на одно колено. Молодой некромант взобрался к нему на плечи и отдал приказ продолжать ход. Естественно, если у тебя есть возможность комфортного передвижения, почему бы и нет?
За четверть часа маленькая группка взобралась на гору по скользкой высокой траве. Шаг был ритмичен, как биение сердца в ушах Морана.
У подножья горы текли ручейки. Сейчас они наполнялись дождевой водой. С такой малой высоты они казались венами и артериями этого леса. В некоторых местах они были совсем тонкими. Другие - напротив, были широкими, с мощным течением и более походили на мелкие реки. Безопасные на вид, они погубили немало жизней глупых гуляк, вынося их тела прямо в пасть огромному океану. Каждый раз, когда сверкала молния, они будто зажигались миллионами огней, отбивая свет и освещая мрачный старый лес.
Моран разглядывал все это с роста своего вояки. Кажется, у последнего даже было свое собственное имя, - он так долго, в сравнении с другими, не разлагался, что относиться к нему, как к обычному очередному поднятому стало тяжело. Гринранд - так обращался к нему хозяин. Это имя ножом было вырезано у него на бедре. Моран отлично знал его историю о том, как добрый парень с зелеными, словно самая сочная весенняя трава, глазами, попал в руки к сумасшедшему экспериментатору. Когда Моран случайно наткнулся на него в лесу, он был еще жив. Единственное, что оставалось - отпустить его душу, что некромант и сделал. Глупый доктор, живший неподалеку от деревни, пытаясь скрыться от глаз обычных людей и закрыть свои тайны в шкафу, не продержался и единого дня.
Юный некромант, когда книги переставали доставлять ему удовольствие, а погода для прогулок была ужасна, ходил меж рядами своих бойцов и изучал их истории: те, у кого мозг оставался в целостности, могли показать самые яркие моменты своей жизни, если хорошенько постараться и поработать со своим даром.
Менестрель спрыгнул на землю так тихо, словно кот. Все его движения были мягкими, передвигался он бесшумно: любые звуки издавала только мокрая ткань, которая хлопала по ветру.
Сейчас они находились на поляне, окруженные высокими деревьями, верхушки которых угрожающе гнулись к земле. Тут и там было слышно, как трещат ветки и заваливаются умершие сухие деревья.
Размахивая руками и разминаясь, Моран обратился к охране: