Девушка встала с каменного пола пещеры и подошла ближе к нему. Она смотрела ему прямо в глаза, а он ей, только, как-то неуверенно, робко. Тролль поставил руки в боки и завопил, наклоняясь вперед:
- Чего вылупилась, бородавка? Сейчас как раздавлю!
Но Нона даже не шелохнулась. Тогда тролль закипел еще больше:
- Такая смелая? Сейчас посмотрим, какая ты вкусная. Прожарим до хрустящей корочки!
Под дикий и раскатистый смех тролль унесся прочь.
Нона обернулась к остальным и увидела две дюжины застывших в ужасе лиц. Арнул улыбнулся:
- Нона, ну хотя бы троллю в груди можно не ставать-то?
Девушка непонимающе развела руки в сторону:
- Так что я сделала?
Арнул лишь отмахнулся и обратился к дварфам:
- Что делать-то будем, братцы?
- Что тут делать? - обреченно улыбнулся Валдош. - Можно только стать вкуснее и хоть кого-то порадовать в этой жизни.
- Как тут вкуснее станешь, если эти уже обделались? - Нона кивнула на людей, взбившихся в кучу.
Четверка рассмеялась, чем еще больше вогнала в ужас остальных пленных.
Шутки шутками, но что-то предпринимать требовалось, ведь ситуация была скверной, даже, ужасно скверной. Ну, сами посудите: сидит три десятка человек, обреченных на смерть, а тут еще какие-то оторванные шутки шутят. Но всем тем людям повезло, что те «оторванные» сейчас вместе с ними, ведь, если кто сможет что-то сделать, то только эти четверо.
- Что тролли любят больше, чем поесть? - неожиданно спросил Калотуф. Он поднялся с места и сделал умный вид, подняв указательный палец вверх.
Вместо ответа он получил только непонимающие взгляды. Но из толпы людей прозвучал неуверенный голос:
- Вкусно поесть? - Это был худой жилистый мужик с глубоко впавшими карими глазами.
Все теперь смотрели на Калотуфа. Они надеялись, что он что-то придумал и этот ответ правильный. Но тот лишь почесал подбородок и сел обратно.
- Я имел ввиду «убухаться», но это можно совместить с «вкусно поесть» - изрек он.
Валдош в очередной раз шлепнул себя по лбу, стыдясь брата, но потом как подпрыгнет с места!
- Мы спасены! - восклицал он. - Мы будем жить.
- Что? Что ты придумал, брат? - Калотуф соскочил с камня, на котором сидел.
Валдош наконец-то сел и начал объяснять, возбужденно жестикулируя руками. Все его окружили и внимали каждому его слову. Казалось, это могло подействовать.
Все пленные растянулись цепочкой и шли по пещере в сопровождении десятка троллей. На них даже не надели путы, а зачем? Все равно никто не рыпался, даже не потому, что громилы могли одним ударом раздавить того, кто попытается бежать, а потому что так сказал Валдош. Все поверили в его план, который он вычурно назвал: «Пение сирены». По правде, серен он не видел и пение их не слышал, но кое-что знал о них. Когда-то он с Калотуфому помогали загружать корабли в порту, и наслышался от моряков всяких историй.
Чем дольше люди шли, тем сильнее становился гул сегодняшнего торжества. Теперь уже никто не плакал, а, лишь изредка вытирая сопли, посматривая на Валдоша, который шел впереди. Он сказал всем: «Сегодня ты или сирена, или моряк». Конечно, многие не поняли это выражение, но он вкратце объяснил. И добавил, что «петь» нужно уверенно и лаконично. Собственно, «петь» будет сам Валдош, остальным нужно будет только «подпевать».
Тусклый свет коридора пещеры пронзили более яркие желтые краски, а тухлый воздух налился миазмами перегара. Постепенно тоннель расширился и вскоре вовсе сменился большим логовом с высоченными сводами потолков. Там разворачивалось бурное действие.
Первое, что увидели пленные - свору троллей, но все они стояли спиной к ним. Все что-то орали и яростно махали руками, задние ряды лезли вперед, пытаясь устроится получше и что-то рассмотреть. Валдош сразу понял, что там арена, и прямо сейчас кто-то сражался.
Главный из конвоя пнул ближнего тролля из толпы, тот резко повернулся, но увидев своего обидчика, отошел. Вслед за ним разошлись и остальные тролли, образовав живой коридор.
Теперь все внимание было обращено на пленных. Десятки взглядов обрушились на дюжину мелких фигур в центре всего. Все стали на колени перед главой троллей по приказу главного конвоира.
Вожаком троллей оказался тот самый старый тролль, которого встретила Нона на поляне перед утесом. Он сидел на деревянном троне. Это седало казалось самим убогим троном всех королей, которые когда-либо существовали. Как бы там ни было, а судить овцу по шкуре нельзя, ведь там может оказаться волк.
После того, как гул пары сотен троллей прекратился, вожак заговорил на всеобщем языке: