Буратино проследил за падающей с его лба прядью и прорычал:
– Карлсон, умоляю, скажи, что это не депилятор.
– Это он. – Карлсон хихикнул, так как успел вовремя взлететь и ему досталось чуть меньше. В основном по ногам. Те как раз начали осыпать свое волосатое имущество на головы доброй (во всех смыслах) половины нашего отряда.
– Убью. – От голоса Золушки вздрогнули все. В общем-то я ее понимала, сама бы была в бешенстве. Но я-то теперь зло, хоть и очень хрупкое. Последняя мысль пришла от осознания, что вокруг Золушки, Буратино и Карлсона начало клубиться что-то жуткое. И я далеко не уверена, что вся их магия не подействует на меня. Ваня явно растерялся и не знал, что делать. Похоже, ему привычнее все решать физической силой. А ведь тоже ж должен быть магом. Эх, все самой. Нож и флакон я могла и не успеть достать. Тем более нож уже явно стал прожигать сумку – по последней расползалось черное пятно. Ну а раз она мне больше не нужна, подарю-ка Буратино. Именно в него я целилась. Уж слишком убийственный был у него взгляд. Попала, да еще как. Бабахнуло так, что, наверно, даже монстр спрятался куда подальше.
Воля подошел к почерневшему, с одеревеневшей рукой и с лысым черепом Буратино.
– Какое заклинение использовал? – В глазах Воли горел научный интерес, а в руках он держал записную книжку (и где только ее хранил) и что-то в нее строчил, осматривая пострадавших.
– «Гранд», – голос у Буратино странно скрипел.
– О-о-о, долгие муки и медленная смерть. Мое любимое. Правда, раньше только на приговоренных к смерти практиковал, хм.
Вот вам и… добро и зло. Осмотрелась. Вроде вся троица жива, но лыса. Это, выходит, я чуть не убила кого-то. И чуть не умерла сама. Добро пожаловать в мир злодеев, Снежка.
Золушку было жаль, она мне ничего сделать еще не успела, просто не препятствовала сдаче моей тушки плотоядному монстру. Я приблизилась к ней спросить, чем могу помочь. Вот только лысая девушка привстала и направила на меня руку. Взгляд у нее был такой злодейский, что испугался бы даже Кощей. Все замерли и ждали. Секунду. Минуту.
– Не действует. – И столько было обиды на ангельском лице девчушки, как будто она пыталась меня благословить, а не наслать какую-то гадость. Фу-ух, повезло, что это что-то было направлено на мои несуществующие магические потоки.
– Так, всем слушать. Наша задача выжить, а не искать приключений. Поэтому устраиваем пикник, – решила направить активную деятельность народа на что-то поинтереснее монстра.
– А что такое пикник? – Карлсон смотрел на меня с ужасом, ожидая своей участи.
– Это значит, мы тут сядем и съедим.
– Что съедим? – Золушка села на траву и смерила меня внимательным взглядом.
– А что получится. Еще бы и костер развести, – мечтательно протянула я. Шашлычки на свежем воздухе действительно могли бы скрасить мне день.
Все почему-то смотрели огромными глазами на Буратино. У того побледнела даже потемневшая от сажи часть лица.
– Я за едой. – Карлсон полетел в сторону того леса, который мы пытались обойти.
– Я за дровами. – Буратино привстал и направился к лесу.
– А магически никак нельзя развести костер? Я бы побыстрее хотела.
Буратино перешел на бег.
– Можно, но постоянно поддерживать его – сложно. Для того дрова и нужны. – Сказав это, Золушка тоже направилась в сторону леса. Это им там кажется безопаснее, чем со мной, что ли?
Глава 11. Осторожно, отравлено
Я села на землю, рядом приземлился Воля.
– Баллон депилятора под магическим давлением, огонь третьей степени с привязкой и заклинание «Гранд» – это же было гениально.
– Спасибо тебе. – Я посмотрела на все еще что-то строчащего в блокнот мужчину. Сейчас вблизи я впервые рассмотрела, что нос у него все-таки есть, просто очень приплюснутый. – За то, что не пытался меня убить.
– Знаешь, девочка… Мы, настоящие злодеи… как никто, можем увидеть ненастоящих. Будь осторожна, ведь теперь тебя… можно убить. – Воля отложил блокнот, глаза у него затуманились воспоминаниями и смотрели в никуда, а из речи пропали долгие паузы. – Зло подлежит уничтожению. Даже если захочешь отойти от него – не получится. Все твои поступки будут пониматься с плохой точки зрения. И продолжать свой темный путь – кажется единственным выбором. Когда добро совершит ошибку, его поведение обоснуют чем-то светлым, найдут положительное или хотя бы поддержат и простят. С нами все иначе. Мы подлежим убийству – моральное ли оно или физическое – неважно. С нашей стороны уже не вернуться. – Воля вытянул ноги и посмотрел на меня. – Добро не замечает, что если убить убийцу, то убийц остается ровно столько же. А знаешь ли ты, что кинула в тебя Золушка?