Через своих агентов, которые были также агентами их хозяев, они и дальше пытались «стучать в сердца» украинского народа. Стучали обрезами и револьверами, стучали шпионством, саботажем и диверсионными актами, стучали живой пропагандой. Когда в ответ на это народ стукнул их под Базаром, стукнул их на процессе нового варианта Союза освобождения Украины — так называемой «Спілки визволення України», они подняли бешеный вопль о «красном терроре на Украине». Карлики с заплеванными от бессильной злобы бородами разбежались по Европе и карабкались на трибуны, с которых они призывали к «крестовому походу» против Страны Советов, в частности против Украинской Советской Социалистической Республики.
Эта шумиха не случайно совпадает во времени с приходом Гитлера к власти. Не случайно Милена Рудницкая облюбовала для своих антисоветских «крестоносных» выступлений трибуну женевского «Конгресса национальных меньшинств», руководимого матерым гитлеровцем. Пенсионеров из желто-блакитной малины Гитлер благословил на свою службу, а Геббельс дал им путевку в политическую жизнь.
Нужно заметить, что в то время желто-блакитники показывали пример «дисциплинированности». Как известно, так называемая Организация украинских националистов, пытаясь обмануть народ Западной Украины своей суррогатной «революционностью», с самого начала существования применяла тактику индивидуального террора против отдельных представителей польской администрации. Но достаточно было Гитлеру договориться с Беком, чтобы вожаки этой организации внезапно прекратили свой «террор». Больше того: когда некоторые дезорганизованные этой неожиданной переменой тактики члены организации отважились протестовать, они расплачивались жизнью. Трупы юноши и девушки, найденные с простреленными головами на берегу одного из львовских прудов, весьма убедительно свидетельствовали о том, что для верховодов ОУН (Организация украинских националистов) интересы фашистской Германии были дороже, чем кровь и жизнь их товарищей по организации.
Но только в июне 1941 года люди без родины показали, на что способна каналья, превратившая политический бандитизм и предательство в свою профессию.
Еще танки гитлеровских псоглавцев не успели взять разгон, как желто-блакитники Западной Украины уже повытаскивали ножи из-за голенищ.
Едва оккупанты успели войти во Львов, как вся шайка повылезла из нор и бросилась убивать советских людей, соперничая в зверствах с фашистской солдатней. Почему? Прежде всего потому, что таков был приказ гестапо…
Польский писатель Жеромский, мечтая о будущей Польше, написал когда-то «Сон о шпаге». Желто-блакитники оказались значительно скромнее. Им снилась не рыцарская шпага, а обыкновенный шпицрутен немецкого полицмейстера.
Однако даже и этот их сон продолжался недолго, его прервала та самая рука, что вложила в их руки бандитский нож. Два вооруженных отряда, которые в первые дни войны немцы разрешили организовать галицийским «ботокудам», были разогнаны немецкими офицерами раньше, чем солдаты этих отрядов успели освоить прусский парадный шаг. Только изрядно постаревшим и беззубым ренегатам Гиммлер разрешил еще играть в политику, которая заключалась главным образом в перепечатывании материала из «Фелькишер беобахтер» на страницах «Краковских вестей»…
Двадцать пять лет советской власти — двадцать пять лет украинской государственности. Фашисты не считают нас за народ, они заклятые, неутомимые враги Украины, враги ее государственности. С ними мы ведем борьбу не на жизнь, а на смерть. За их смерть, за нашу жизнь.
В жестокой борьбе объединился весь наш народ. В героизме боевых будней он строит себе памятник бессмертной славы. И чем ближе подходит день нашей победы, тем сильнее бьются простые и великие в своей простоте сердца советских людей.
И потому, чем ближе становится день расплаты, тем больший страх и отчаяние охватывают гитлеровских палачей Украины… Палачей и их подручных — людей без родины, это человеческое отребье, которое оказалось теперь за воротами истории, там, откуда есть только одна дорога — дорога позора и вечного забвения.
1942