По прибытии в Приютино я направился на аэродром. Навстречу мне торопливо шел взволнованный С. Я. Плитко.
- Пимакин не вернулся, - сказал он с какою-то неизъяснимой досадой в голосе.
Ничего не понимая, охваченный предчувствием случившейся беды, я стал донимать Плитко вопросами. Оказывается, пока я ехал, Пимакин в составе группы летчиков успел отправиться из Приютина на боевое задание. Ко времени моего появления на аэродроме все, кроме Пимакина, вернулись. Макеев только что доложил об обстоятельствах, при которых потерял своего ведущего. Он видел, как в ходе боя Пимакин резко снизился. Но проследить до конца обстановка не позволила. Ведомый высказал два предположения: или Пимакин пошел на вынужденную посадку, или резкое снижение означало падение. И тогда не исключалось, что летчик убит в воздухе.
Не теряя времени, С. Я. Плитко и я отбыли в указанный нам район. Это было сравнительно недалеко. Однако дорога туда показалась нам бесконечной. Мы ехали молча, часто останавливались, разглядывали карту, уточняли маршрут, спрашивали встречных и снова ехали. Но вот наконец и заданный квадрат, предполагаемое место происшествия. Направление к нему мы выдержали точно. Но безуспешно. Что-либо выяснить не удалось.
С тяжелым чувством вернулись поздно вечером. Плитко решил вместе со мной зайти в общежитие к летчикам, где жил и я. Боевые друзья Пимакина быстро собрались вокруг нас. Какая это трудная миссия - не сказать им ничего утешительного! Неизвестность судьбы товарища, конечно же, всегда глубоко волновала летчиков.
Б. М. Сушкин в подобных случаях брал гитару. С нею он почти не расставался. Под собственный аккомпанемент он любил напевать: "Ведь ты моряк, Мишка, моряк не плачет и не теряет бодрость духа никогда!.."
У Павла Ивановича Павлова особым признанием пользовался "Синий платочек" в исполнении Клавдии Шульженко. Эта пластинка была буквально заиграна. Слова этой песенки он умел использовать самым неожиданным образом. Однажды на разборе боевого полета он сказал так:
- Вижу: подоспел Вася Ткачев и ну строчить... "за синий платочек, что был на плечах дорогих", и на глазах у всех у нас помог отправить "фоккера" к рыбам.
В ответ на шутку командира летчики, у которых не прошла еще сухость в горле и не улеглось возбуждение от проведенного воздушного боя, заулыбались.
Анатолий Ломакин частенько декламировал выдержки из нравившихся ему песен. - Это не мне, а... "скажите, девушки, подружке вашей..." - говорил он, не соглашаясь в чем-то с кем-либо из боевых друзей, словами довоенной песни, пользовавшейся широкой популярностью.
Шутка, остроумный анекдот, задорный смех, хорошая песня постоянно находились на вооружении у наших летчиков. Им они помогали жить на войне, сражаться, побеждать, не поддаваться отрицательным эмоциям.
Настойчивые поиски Пимакина продолжались. Поочередно в них принимали участие многие. На десятые сутки, как и в первый день, я и Плитко снова были вместе. Вскоре мы оказались на позициях 94-го отдельного артиллерийско-пулеметного батальона. Нас провели в землянку командира. Там узнали, что только вчера бойцы случайно наткнулись на место падения "яка". Двое красноармейцев провели нас к могиле летчика Пимакина. Обнажив головы, мы стояли у свежего холмика, тщательно обложенного еловыми ветвями. Не верилось, :что здесь лежит Дмитрий Пимакин. Он виделся мне живым, улыбающимся, сжимающим руку до боли.
"Пойдемте, доктор", - услышал я голос С. Я. Плитко. Я взглянул и увидел в его глазах слезы. Он умел их подавлять на людях, а тут не сдержался. Любил он Дмитрия Пимакина. В нем он видел не только прекрасного летчика, но и перспективного политработника. Потому и выдвинул комиссаром 2-й эскадрильи. Война помешала...
Мы записали координаты могилы. Она находилась недалеко от правого берега Невы, на траверзе 8-й ГЭС. Бои за нее еще продолжались. По возвращении в часть состоялся митинг, посвященный памяти боевого друга.
Гражданка
Очередные победы летчиков П. Д. Журавлева, В. П. Меркулова, Д. А. Кудымова, П. Ил. Павлова
По возвращении с оперативного аэродрома в Приютино мы перебазировались в Гражданку. Теперь весь полк дислоцировался в одном месте. Меня устраивало это вполне, появилась возможность ежедневно видеть и летчиков 3-й эскадрильи.
Аэродром Гражданка находился на пустырях северо-восточной окраины Ленинграда, вблизи Политехнического института имени М. И. Калинина. Своей границей аэродром примыкал к одноименному населенному пункту. Место бывшей Гражданки с ее небольшими деревянными домиками, стоявшими по сторонам длинной шоссейной дороги, точно воспроизводит теперь Гражданский проспект - одна из красивых и наиболее протяженных магистралей послевоенных новостроек Ленинграда.
Давно застроена и территория аэродрома. Почти в центре бывшего здесь летного поля стоит кинотеатр "Современник". У его входа установлен памятный мемориал, символизирующий место бывшего старта.
На постаменте из бетона, обозначающем часть взлетной полосы, установлен бронзовый многогранный шар-прожектор. Под ним на гранитной плите слова: "Здесь в 1941 - 1945 годах находился аэродром Гражданка, с которого летчики Краснознаменной Балтики защищали ленинградское небо".
Да, с этого места, где теперь выросли новые благоустроенные жилые кварталы, в те далекие годы взлетали самолеты и шли в бой. Сюда они возвращались. Приносили на крыльях, пробитых пулями и осколками вражеских снарядов, нелегкие победы, стоившие немалой крови и многих жизней героев-летчиков. На этом месте мы оказывали помощь раненым. Отсюда спешили на помощь к тем, кто, теряя кровь и остатки сил, не мог дотянуть до своего аэродрома, чьи подбитые самолеты падали на пути в Гражданку.
Ветераны авиации ДКБФ бережно хранят в своей памяти Гражданку военных лет. Для них, как и для каждого советского человека, священно все, что связано с боями за Родину в годы войны с фашизмом Нынешняя молодежь многое знает о войне из рассказов о ней и достойно чтит героическое прошлое старших поколений. Пусть же в сердцах молодых сохранится и Гражданка времен юности их отцов, дедов, прадедов.
Мемориал у входа в "Современник" хорошо дополняет музей боевой славы в 535-й школе Калининского района, рассказывающий о гвардейцах-пикировщиках, продолжительное время действовавших с аэродрома Гражданка вместе с нашим полком.
Начало февраля 1943 года для советского народа, воинов армии и флота ознаменовалось новым радостным событием - 2 февраля победно завершилась Сталинградская битва, означавшая коренной поворот в ходе воины в нашу пользу.
Продолжали успешно громить фашистов и авиаторы Балтики, убедительно демонстрируя свое возросшее боевое мастерство и превосходство над гитлеровской авиацией. Среди первых летчиков полка, отличившихся в февральских воздушных схватках, был Петр Журавлев. При сопровождении фоторазведчика на фотографирование линии фронта 9 февраля - в день одного из наиболее ожесточенных артиллерийских обстрелов, когда в черте города были зарегистрированы 1878 разрывов вражеских снарядов, - в неравном воздушном бою с четырьмя Ме-109 и двумя ФВ-190 Журавлев сбил два самолета противника. Фоторазведчик успешно выполнил задание и невредимым вернулся на свой аэродром. Это были десятая и одиннадцатая победы на личном счету замечательного летчика, награжденного вторым орденом Красного Знамени. Через пять дней, 14 февраля 1943 года, однополчане отметили очередную победу капитана В. П. Меркулова. В воздушном бою над территорией, занятой врагом, один против восьми Ме-109 и ФВ-190, он сумел сбить два вражеских истребителя. По счету - сотый и сто первый в полку.
Это была нелегкая победа. Когда два стервятника были уже уничтожены, обстановка осложнилась. Оказался пробитым бензобак. Самолет Меркулова загорелся. Вслед за тем "фокке-вульф" срезал "яку" консоль левой, а затем и правой плоскостей. Израненный, горящий самолет сорвался в штопор. Лишь в пятидесяти метрах от земли летчику удалось его вывести. Тем временем воздушные пираты продолжали наседать. Снизу били вражеские автоматы. Положение казалось почти безнадежным. К счастью, подоспела четверка наших истребителей. Они рассеяли "фоккеров" и Ме-109, вогнав одного из них в землю. У Меркулова появилась возможность тянуть на свою территорию не только без вражеского преследования, но и под защитой боевых друзей. Конечно же, и теперь это было чрезвычайно опасно: самолет продолжал гореть, вот-вот взорвется. Перетянув через линию фронта на свою сторону, летчик решил оставить самолет. Но прежде требовалось подняться до минимально необходимой для прыжка высоты. Набрав 500 метров, Меркулов переложил машину на "спину", отстегнул ремни и выбросился. И опять неудача: его сильно ударило стабилизатором по правой голени. В результате, как мы выяснили позже, летчик получил закрытый перелом малоберцовой кости в нижней трети с обширным подкожным кровоизлиянием. Свободно падая, Василий Павлович безуспешно ловит кольцо парашюта. Секунды летят. Земля стремительно надвигается. А кольца в руках все нет и нет...