Во время дружеской встречи однополчан в Ленинграде, в день тридцатилетия Победы, я спросил Василия Трофимовича, что больше всего запомнилось из трудностей его боевой жизни военных лет. Добров ответил: "Ожидание. Ждать боевого вылета в бездействии было труднее, чем драться".
Вот почему было важно не допускать пассивного ожидания и связанных с ним отрицательных изнурительных переживаний, вытеснять их несложной активной отвлекающей деятельностью и таким образом беречь силы летчика для воздушного боя.
Надо сказать, летчики всегда стремились к тому же, были отзывчивы на любое дельное предложение. Физкультура их увлекала. В пылу занятий спортом легко возникала веселая атмосфера товарищеских состязаний за первенство команды и личное. Отличавшихся поощряли, рассказывали о них в боевых листках эскадрилий, в краснофлотской газете бригады (позже - дивизии). Так, в номере от 5 июля 1943 года рядом с моей заметкой "Здоровый дух в здоровом теле" (специально перефразированное изречение) М. В. Красиков рассказал о состоявшихся у них в эскадрилье соревнованиях. Назвал преуспевших: в беге это были летчики Алексеев, Модин, Храмов, Кудымов, в гранатометании - Гриб, Свешников, Цыганков, Алексеев.
В работе по организации профилактики утомляемости я как врач и парторг управления опирался на поддержку не только командования и политсостава, но и партийно-комсомольского актива эскадрилий. Наша краснофлотская газета была надежной трибуной, выступала в роли пропагандиста и организатора коллективных усилий в борьбе за здоровье летчиков, повышение их боеспособности. Без этого было невозможно организовать отдых и наладить физкультурную и спортивную работу. Благодаря активу во главе с инженером по ремонту Ф. Ф. Мытовым удалось построить душ на аэродроме в Гражданке, вблизи самолетных стоянок. Летчики охотно пользовались душем в промежутках между вылетами и в конце боевого дня, перед ужином. Особенно в условиях жаркого лета сорок третьего года душевая успешно выполняла роль тонизирующего и гигиенического фактора.
Газета ВВС КБФ "Летчик Балтики" пользовалась большим авторитетом у читателей. В ее номере от 3 ноября 1943 года я выступил со статьей "Тренировка вестибулярного аппарата летчика". Поводом послужил уход с летной работы Якова Захаровича Слепенкова по состоянию здоровья. Статья достигла цели: привлекла внимание авиационных врачей, физоргов и самих летчиков. В какой-то мере она послужила и обоснованием важности и необходимости физических тренировок для профилактики летной утомляемости.
Для повышения выносливости летчиков к высоте, ее резким перепадам (например, в ходе воздушного боя) летом 1943 года были организованы систематические тренировки в барокамере. Это был еще один способ предупреждения летной утомляемости. Руководствуясь специальным (подготовленным мною) приказом командира полка, я проводил тренировки в барокамере кафедры физиологии бывшей Военно-морской медицинской академии. В то время академия была в эвакуации в Кирове (вернулась летом 1944 года). Барокамера оставалась на месте. Ею мы и воспользовались. Помог доцент кафедры, специалист по авиационной медицине, А. А. Сергеев. В годы блокады Александр Александрович находился в Ленинграде. Его консультативной помощью я тогда пользовался нередко.
Вникая в особенности и сложности трудового процесса летчика-истребителя, мы все глубже понимали причины летной утомляемости. Они выступали для нас все более конкретно, подсказывали реальные, на первый взгляд небольшие, но существенные возможности в комплексе усилий за повышение выносливости летчика, облегчение условий его работы в воздухе.
Неизменно помогало общение. Летчики охотно делились впечатлениями о новой материальной части, о том, как идет ее освоение, каковы ее эксплуатационные особенности, что мешает в полете и т. д. В общении выяснялись "мелочи", порой крайне важные. В одном случае - для раздумий врача, в другом - инженера или обоих вместе.
Одно время у летчиков стали появляться гнойничковые поражения кожи шеи. Причина выяснилась быстро: в кабине высокая температура - летом при закрытом фонаре далеко за сорок градусов, летчик обильно потел, а стоячий воротничок гимнастерки или кителя при резких поворотах головы натирал шею. Потертость осложнялась воспалительным процессом. Выход был найден. По нашему предложению изготовили шарфики из парашюта, пришедшего в негодность. Летчики приняли их не без удовольствия. С гнойничковыми поражениями шеи было покончено. Связанные с ними помехи в полете исчезли, условия облегчились.
Оперативно действовала инженерно-техническая служба, совершенствуя рабочее место летчика. Например, перекрывные бензокраны имели слабую фиксацию в задаваемых летчиком положениях. Силами технической службы были установлены фиксирующие штифты в положении "на оба бака". Наличие фиксирующих штифтов гарантировало летчику заданное положение бензокранов и в известной мере высвобождало его внимание. Теперь летчик поворачивал ручку до ограничителя и не тревожился за положение кранов. Это небольшое усовершенствование особенно высоко оценили молодые летчики.
Не забывали мы и некоторых медикаментозных стимуляторов. Среди них пользовался успехом специальный шоколад против утомляемости - кола. Действовал не очень выраженно, и, разумеется, не решал проблемы. Однако летчики его охотно принимали. Особенно широко мы пользовались им в 1942 году. Он имел приятный вкус, прибавлял бодрости, улучшал настроение, иногда повышал аппетит. Несколько заметнее такую роль выполнял фенамин в таблетках.
В комплексе мер профилактики летной утомляемости я не считал обязательными сто граммов водки, которые получал летчик перед ужином. Больше того, в беседах постоянно подчеркивал отрицательную роль алкоголя. Отмечал, в частности, что алкоголь, систематически принимаемый даже в небольших дозах, ведет к привыканию и злоупотреблению этим видом наркотика, со всеми вытекающими отсюда последствиями для человека как личности. Обращал также внимание и на то, что систематическое употребление даже слабых концентраций алкоголя постепенно изменяет полноценность функций различных органов. Изменяется, например, секреция желудочного сока, его переваривающая сила уменьшается, в нем начинает преобладать слизь, развивается гастрит.
Надо сказать, под влиянием выпитых перед ужином ста граммов водки аппетит у летчиков повышался. Основная часть суточного рациона невольно съедалась во время ужина. Обильный ужин с водкой не способствовал должному аппетиту утром следующего дня. Обедать с аппетитом нередко мешала обстановка, боевое нервное напряжение. И опять основной прием пищи сдвигался на вечер.
В моей противоалкогольной пропаганде я также находил поддержку у командира полка. Я. 3. Слепенков не пользовался положенной ему за ужином порцией водки. Лишь изредка выпивал полдозы. За ним следовали Павел Иванович Павлов, Иван Илларионович Горбачев, Юрий Васильевич Храмов, Виктор Алексеевич Свешников и другие наши летчики. Павел Иванович любил при случае многозначительно спросить: "Что такое, само белое, но красит нос и чернит репутацию? - И незамедлительно отвечал: - Водка!"
Павлов, как и Слепенков, был нетерпим к злоупотреблениям летчиков алкоголем и не допускал к полетам. Нежелание быть отстраненным от боевых полетов являлось надежным подспорьем в профилактике алкогольных излишеств. За редким исключением, мы их не имели.
К изучению проблемы утомляемости летного состава была привлечена бригада ученых Военно-морской медицинской академии: профессора, подполковники медицинской службы В. М. Васюточкин (председатель, биохимик), В. М. Шаверин (терапевт), доцент майор медицинской службы Н. В. Канторович (невропатолог) и ассистент капитан медицинской службы И. Е. Вишневский (психиатр). Много занимался вопросами физического состояния и утомляемости летного состава подполковник медицинской службы М. А. Тотров.