Быстрее всего убеждает и меньше всего нуждается в комментариях огромный бюст трехликого Шивы. Вперед смотрит лик Хранителя. Он сосредоточен, уравновешен, всеобъемлющ, он должен выражать единство всех противоречий, его атрибут — плод. Влево в тень повернут профиль Разрушителя, В нем пет карикатурной свирепости, это не демон разрушения, а упорный, непоколебимый завоеватель. Чувственный рот прикрывают солдатские усики, из кулака выглядывает голова ядовитой кобры, в волосах змеи и символы смерти. Вправо глядит лик Созидания (вернее, Зачатия), это женщина, с выдающейся полной нижней губой, вялая, спокойно красивая, как цветок, который она сжимает в руке. Ее прическа, украшенная нитями жемчужин, на тысячу лет предвосхитила моду французского рококо.
Первыми европейцами, поселившимися здесь, были португальские конкистадоры, фанатичные католики, алчные до золота и пряностей. Храм они превратили и склад оружия, здесь же упражнялись в стрельбе. Они повредили все статуи, отбивали им руки и ноги, стреляли в половые органы.
Этим они на долгие годы предопределили отношение Европы к индийской скульптуре с ее порой многорукими, иногда многоголовыми статуями, скульптуре, большей частью основанной на совершенно особом подходе к смыслу жизни и правилам его воплощения в искусстве.
Прекрасны ли эти статуи? Бесспорно. Тому, кто сумеет избавиться от греко-римских и тому подобных предрассудков, не труднее будет понять их, чем современные статуи или музыку нашего столетия. Нужно лишь стремление видеть, слышать, понимать. Не инертность, а стремление.
ЧЕМОДАН, ПОЛНЫЙ БОМБЕЯ
Туристы, распрощавшиеся с домашним уютом и ежедневно рискующие жизнью в самолетах, иностранных ресторанах и кроватях, бывают суевернее других людей. Поэтому, например, гостиницы, в которых мы останавливались, обычно обходились без комнаты, обозначенной определенным, непроизносимым номером, и за двенадцатым всегда следовал четырнадцатый. Смешно, неправда ли? Представьте себе, что бы вы сказали и какими ограбленными себя почувствовали, если бы автор этих очерков, поступив так же, после двенадцатой главы сразу перешел к четырнадцатой.
А раз мы заговорили о гостиницах, то не кажется ли вам, что пора упаковывать чемоданы? Мы отстрадали вместе с вами целых двенадцать глав и все еще торчим на первой станции. А между тем нас ждет столько интересного, например Цейлон — зеленая жемчужина Востока…
Бомбейские впечатления далеко не исчерпаны, но поступим так, как это обычно делают при упаковке (и в жизни вообще): втиснем все в чемодан — недоношенное белье вместе с недочитанными газетами, неотправленными письмами и непереваренными впечатлениями. При этом мы всегда внушаем себе, что когда-нибудь наступит сказочное время передышки, и мы все аккуратненько распакуем, выгладим, доносим, додумаем… Когда-нибудь…
Сколько неописанного укладываю я сейчас в свой чемодан! Конечно, вы не поверите, что мы в Бомбее только задыхались при сорока градусах жары за собственными кулисами или до изнеможения ходили в поисках великого искусства. Мы еще просто купались. Поехали на пляж, называемый Юху, и были счастливыми свидетелями первого знакомства некоторых чехословаков с морем. Ну и зрелище это было! Каждый торжественно пробовал воду, чтобы убедиться, вправду ли она такая горько-соленая, как хвастали знатоки, и она — бррр! — действительно оказывалась такой. Блаженно отфыркиваясь, едва переведя дух, вновь окрещенные уже думали о том, перед кем бы похвастать только что приобретенным опытом. Эй, слушай, ты уже по-по-попробовал?
На пляже Юху мы встретили красивого человека и прекрасного киноактера Балраджа Сахни, известного у нас по фильму «Два бигха земли». Он живет у моря, в районе вилл; их сдает в наем теософическое общество, в эмблеме которого на воротах по наивной случайности объединены свастика и щит Давида. Балpадж очень занятой человек, он снимается в нескольких фильмах одновременно, но живет необычайно скромно, совсем не так, как пресловутые киномагараджи, о которых мы говорили. И жена у него простая и милая. Она была очень гостеприимна, девушки переоделись в ее комнате, а мы на пляже; потом мы сидели под пальмами и пили кокосовое молоко прямо из орехов.
В абстинентском Бомбее изобилие молока. Мы лакомились розовыми диетическими коктейлями неподалеку от города на опытной сельскохозяйственной станции, представляющей собой что-то вроде многообещающей заявки индийского правительства на социализацию и притягивающей много посетителей. До нас здесь были крупные государственные деятели и помогали сажать деревья. Мы нашли миндальное дерево Никиты Сергеевича Хрущева и сфотографировались перед деревом, посаженным Вильямом Широким.