ПРЕМЬЕРА
Бомбейский шериф — элегантный, стройный интеллигент, так что откажитесь от представлений о медной звезде, широкополой шляпе и низко висящем кольте. На приеме у него бармен не разливал виски, гости потягивали только невинные фруктовые соки. Как вы уже знаете, в Бомбее строжайше запрещены спиртные напитки, в этом штате нет пьяной шатии.
Зато чертовски острой была пища. Подавали какие-то пирожки и комочки молотого мяса под соусом из жгучего маленького перца, который назывался чили, так же как в Мексике. Наименее искушенным членам делегации это блюдо показалось подходящей тренировкой для факиров, они уверяли, что следующая ступень — проглатывание огня — после такой подготовки не составит особого труда.
За столом с нами сидела красивая индианка с бриллиантом в левой ноздре. Ее отец, губернатор штата Бомбей, показал нам интересный пример того, как ловко может профессионал использовать случайную тему для публичного выступления. Он спросил, почему труппа пробудет в городе всего неделю, и мы объяснили, что от нашего имени были заключены договоры с другими странами. «Ага, — улыбнулся он, — вы тоже только марионетки». Затем шериф попросил этого пожилого господина подойти к микрофону и официально приветствовать нас. Губернатор сделал это чрезвычайно любезно и вызвал особые аплодисменты следующим добавлением:
— Кстати, об актерах кукольного театра. Разве все мы не марионетки? Иногда мне кажется, что я в этом государстве являюсь марионеткой в большей степени, чем кто бы то ни было.
Так говорил он в интимной клубной обстановке. Вечером же на торжественном открытии нашей премьеры в битком набитом театре губернатор выступил снова. Перед массами он сформулировал свою мысль иначе:
— Все мы марионетки в руках судьбы…
Премьера была действительно торжественной, и пора уже рассказать вам, с каким товаром мы ездили по Азии.
Брненская труппа «Радость» демонстрировала обозрение, которое сочинил и поставил Йозеф Калаб. Авторы декораций и кукол Ярмила Майерова и Карел Главатый, композитор — Алоис Шебестик, художественный руководитель — Франтишка Кайнарова. Эта постановка была первоначально подготовлена для международной публики Московского фестиваля молодежи и как пантомима обладала тем преимуществом, что была понятна везде, не нуждалась ни в объяснениях, ни в комментариях. Она обращалась непосредственно к брюнетам и блондинам, к кудрявым детям и седовласым старцам; я убедился в том, что даже буддийские монахи с бритыми головами, глядя на нашу сцену, со смехом хлопали себя по бедрам.
Название обозрения «Кончится ли все хорошо?», к сожалению, ничего не говорит, и если вас беспокоит вопросительный знак, поставленный после него, то могу заверить, что вы напрасно волнуетесь. Кончится все хорошо, они поженятся.
Занавес открывается, и мы оказываемся в мастерской старого кукольника, создающего нового героя. Кукольник сначала рисует, потом вырезает из дерева забавную марионетку — Ясанека. После этого несколько длинного вступления я из вечера в вечер со страхом вглядывался в полутемную сцену. И каждый раз происходили два страстно ожидаемых чуда. Сначала небольшое, техническое, на сцене — оно вдыхало в марионетку видимость жизни. А потом второе, большее, настоящее, в зрительном зале: тысячи тем-пых глаз, пораженных чудом, совершенным на сцене, загорались счастьем. Да, кукла движется! Она поворачивает голову, подымает руки, смеется.
— Меня зовут Ясанек, my name is Jahsahneck…
Кукла произносит это на языках всех стран, которые мы посещаем: по-гуджаратски, сингальски, тамильски, индонезийски, кхмерски, аннамски, бенгальски, на хинди.
— Уу-у! Вот и я, меня зовут Ясанек!
И потом все шло — у марионеток это само собой разумеется — как по ниточке. Ясанек знакомится в мастерской резчика с другими куклами, балерина Илона танцует для него на пуантах, и, прерывая действие, ее из вечера в вечер награждают аплодисментами. Другие маленькие актеры показывают целое цирковое представление, салонный иллюзионист кенгуру демонстрирует свое искусство, а потом начинается завязка. Жестяной рыцарь в буквальном смысле слова теряет голову из-за красивой куклы. Любовь разгорается, но, к сожалению, идиллию нарушает злой дракон, уносящий невесту в свой железный замок — в печку. Рыцарь, поддерживаемый Ясанеком, объявляет чудовищу войну, разражается битва, фехтуют, стреляют из пушки, и затем после преодоления всех полагающихся препятствий все завершается нравоучительным счастливым концом: перед объединившимися куклами бессилен даже дракон. Старый кукольник возвращается в опустевшую мастерскую, но тут уж поют: «До свиданья, гуд бай, гуд бай…» или то же по-гуджаратски, сингальски, индонезийски, кхмерски, аннамски, бенгальски, на хинди. После этого актеры, водившие кукол, вылезают из-под верстака кукольника и из остальных мест, где они прятались, и предстают перед зрителями в своих спецовках.