«Ожерелье королевы» и бездомные люди, сюрреалистические манекены и рядом с ними тысячелетний барабан уличных певцов. Это только горстка странных разнородных осколков, но где-то за ними вырисовывается истинный облик города.
МЕЖДУ МАНЕКЕНАМИ И БАРАБАНОМ
Пражские рецензенты будут, вероятно, поражены, но наутро после премьеры мы, открыв любую бомбейскую газету, находили там подробную рецензию и фото вечернего спектакля.
— Вот это оперативность! — всплеснула руками Даша.
— Они просто фанатики из отсталой страны, — объяснил Оттик. — Для них спектакль еще такое волнующее событие, что они не могут уснуть, пока не напишут о нем.
— Штурмуют без оглядки, — решила Вера, — не дожидаясь, пока все уляжется в голове или пока прочтут, что написали более умные коллеги. Увидите, они перестанут это делать, когда их читатели станут более требовательными.
Потом мы внимательно слушали перевод рецензий. Все они были положительными, даже лестными, и Ясанека кое-где называли «the most charming little Jahsahneck» (очаровательнейший маленький Ясанек). Мы наскоро отобрали несколько самых лестных фраз и протелеграфировали их домой.
Сразу после этого, во время завтрака, произошли два события, которые могли нарушить нормальный ход наших дальнейших гастролей. Карел грыз поджаренный хлеб, сломал при этом зуб и стал шепелявить. Войтека трижды вызывали к телефону поклонницы.
Карлика мы утешали, что тотчас же пойдем с ним к зубному врачу и в Чехословакию он вернется с подлинным бомбейским зубом во рту, а это у нас редкость. Более серьезным нам показался случай с Войтеком. Из Брно он выехал как покоритель сердец областного масштаба, но после первых же нежных слов, сказанных им индийской стюардессе в Рузинском аэропорту, стало ясно, что он будет нашим главным референтом по вопросам международных любовных отношений. Лишь через некоторое время мы поняли, что он далеко не так плох, как кажется. Днем он использовал каждую свободную минуту, чтобы знакомиться с девушками, галантно за ними ухаживал, и верхом всех его нежностей был вопрос, где они живут. А ночью пользовался каждым свободным моментом, чтобы писать открытки по адресам, полученным таким способом на нашей предыдущей остановке, В жаркие бомбейские ночи он писал в Брно, в Бомбей он писал с Цейлона, на Цейлон из Индонезии и так далее, по кругу. В общем был вполне безобиден.
Но со сломанным зубом пришлось повозиться, Мы поехали с Карликом к индийскому зубному врачу, рекомендованному нашими друзьями. Я вообразил, что узнаю тут какую-нибудь тайну восточной медицины, и снова ошибся. Приемная доктора Шиварамамурти помещалась в шумном доме самого шумного района города, пробираться к ней нужно было по запутанным коридорам между ателье для срочного глажения одежды и другими мастерскими, распространявшими самые различные запахи. Кресло, лампы, инструменты оказались такими же, как у нас, и Карлик трусил так же, как дома. На стене висел диплом, влажный и покоробившийся после нескольких сезонов тропических дождей, но в нем было сказано, что доктор Шиварамамурти сдал полагающиеся экзамены и в своем ремесле разбирается. Через час Карлик гордо улыбался, любуясь в зеркале исправленным зубом.
Если бы Войтик не удовлетворялся собиранием экзотических девичьих адресов, а отважился пойти дальше, то, вероятно, тоже убедился бы, что некоторые вещи в общем во всем мире одинаковы.
Утром мы нанесли визит, первый из длинного и приятного ряда таких посещений, в одно из культурных учреждений Бомбея. Bhulabhai Memorial Institute, где работает много прогрессивных деятелей искусства, находится в жилом районе, расположенном у самого моря. Здесь есть библиотека, зал для театральных и балетных представлений, открытая терраса для лекций и многое другое. Имеются небольшие ателье для художников, комнаты для упражнений музыкантов, для репетиций актеров. За пользование помещениями и инструментами вносится небольшая в сущности символическая плата, большая часть расходов покрывается за счет дотации.
Процветающее в институте искусство колеблется между ультрасовременными манекенами, которые мы видели ночью на выставке модных тканей, и звучавшим неподалеку от нее старинным барабаном народных певцов, но здесь это колебание между двумя крайностями называется синтезом. Честные и талантливые художники пытаются объединить обе крайности и привить своему типичному, национальному, то, что особенно громко звучит за границей.