Скорее всего, это не повлияло бы при импульсе меньшей силы. Но только не тогда, когда прямо рядом с тобой одновременно детонируют больше сотни боеголовок, создавая самый настоящий электромагнитный шторм.
Одна за другой иконки пропадали с тактических проекций, сообщая о потере контакта с телеметрией ракет, выведенных из строя электромагнитным ударом.
И глядя на это, Фридхолд почувствовал, как бешено бьющееся в его груди сердце пропустило удар. Он, сжав зубы наблюдал, как общее полотно залпа разваливалось. Распадалось, словно кто-то швырнул горсть камней сквозь натянутый бумажный лист.
— Мы потеряли почти двадцать процентов всех ракет, сэр, — сипло произнёс стоящий рядом с ним Эверт, чем заставил адмирала вздрогнуть.
С проекции пропали почти три тысячи отметок. Одна пятая их огневой мощи только что превратилась в бесполезные куски металла и мёртвой электроники, летящих сейчас по инерции.
Плохо, но гораздо лучше того, чего Ретто ожидал.
И, что обрадовало его ещё больше, уцелело больше девяносто процентов платформ РЭБ и обеспечения прорыва, запущенных вместе с носителями боеголовок.
— Эверт, передай на «Бастионы». Я хочу, чтобы они рассредоточили все оставшиеся ракеты отдельными группами и перенацелили их на линкоры вместо дредноутов. Я не хочу потерять то, что у нас осталось, а снести их «Лавразии» будет куда проще, чем выбивать этих бегемотов.
— Будет исполнено, адмирал.
Что же, со злостью подумал он. Если только вы не набили погреба своих кораблей этими проклятыми боеголовками, посмотрим, как вы отмахнётесь от этого.
Первая фаза сражения за систему Валетрия только что миновала миттельшпиль.
Глава 34
Тактическая группа «Кинжал»
Тяжёлый крейсер ВКФ «Архангел»
Мостик тяжёлого крейсера наполнился радостными возгласами, когда больше двадцати процентов выпущенных по кораблям Седьмого флота противокорабельных ракет исчезли, уничтоженные электромагнитными ударами, образовавшимися в результате близкого подрыва термоядерных боеголовок.
Сидящая в капитанском кресле Карен Ламберг едва ли не через силу заставила себя медленно выдохнуть воздух из лёгких и наконец выпустить подлокотник кресла из хватки сжимающих его пальцев.
Она не стала присоединяться к общему гвалту, хотя и считала подобное несколько… неподобающим.
Но Карен понимала. Ей было так же тяжело, как и остальным. Находиться здесь, почти в восьми световых минутах от поля боя и оставаться всего лишь безучастными наблюдателями сражения, будучи неспособными никак повлиять на происходящее.
От того успех их товарищей воспринимался ещё острее и ярче.
— Рейнские ракеты скорее всего заглушат свои движки примерно через пол минуты, — доложил главный тактик крейсера, Майкл Сорено. — И-и-и… Да! Всё, мы их потеряли.
И правда. Почти двенадцать тысяч отметок исчезли с тактических проекций. Датчики Черенкова больше не фиксировали возмущение, вызванное работой их двигателей и, соответственно, более не могли отслеживать их в реальном масштабе времени.
Нет, Карен знала об этой части плана, но… увидеть, как вся эта огромная волна ракет одновременно стартует и направляется прямо на тебя было жутко. Даже страшно.
Уже то, что они пропали с экранов, всё ещё оставаясь где-то там, смертельно опасные и невидимые, заставляло её нервничать даже здесь, вдали от проходящего сражения.
Женщина, впервые занявшая капитанское кресло крейсера никогда бы не посмела признаться вслух, что она испугалась до дрожи. Что её пальцы до боли сжимали подлокотники кресла.
Это даже близко не стояло рядом с тем, что она испытывала на учениях. Даже во время сражения у Звезды Дария и при Бедергаре, Карен не испытывала этого жуткого и давящего чувства.
Ответственность. За корабль и людей.
Она камнем лежала на плечах, не позволяя расслабиться даже на мгновение, превратив её в одеревеневшую куклу. Больше над ней не было капитана, который мог бы дать совет и прикрыть в случае чего. Теперь она принимала все решения и отвечала за них.
И сейчас она молчала. Боялась, что её голос подведёт её, выдав одолевающий её страх экипажу.
— Вам бы успокоиться, капитан, — заметила стоящая рядом с ней высокая и до отвратительного спокойная женщина.
Карен постаралась незаметно проглотить стоявший в горле ком и повернулась к старпому.
— Да, я постараюсь, — так же тихо произнесла она, следя за тем, чтобы её голос звучал хотя бы на треть так же уверенно, как она того хотела.
Виолетта Бельховская понимающе улыбнулась и продолжила наблюдать за происходящим на тактических дисплеях, убрав руки за спину.
Как чёрт тебя дери, ты остаёшься такой спокойной, мысленно завопила она, прекрасно понимая, что вряд ли получит ответ на свой вопрос.
Нет, с Сорено всё и так понятно. Он идиот. Даром, что потрясающий тактик. Но эта женщина… она раздражала Карен. Высокая, почти на четырнадцать сантиметров выше неё самой, Бельховская обладала крайне… выразительной внешностью.
Хотя, пожалуй, это определение было не совсем точным, недовольно решила Ламберг.
Точнее было бы сказать, что каждый встречный мужчина тайком, но всё-таки бросал оценивающие и весьма недвусмысленные взгляды на нового старшего помощника «Архангела». Да, что говорить. Выглядела она просто потрясающе.
А уж то, как быстро Бельховская спелась с Сорено, вообще едва не выбесило Карен во время учений перед отправкой Седьмого флота к Валетрии. Создавалось ощущение, что они были знакомы раньше.
В какой-то момент, их постоянная, наполненная шутками болтовня так достала Карен, что после одного из учебных боёв, в котором Бельховская и Сорено выступали в качестве командиров противника, она отправилась к отцу с чётким намерением потребовать себе нового старпома. Не такого своевольного. Того, кто будет чётко выполнять её распоряжения.
В качестве причины она высказала явное отсутствие дисциплины, пренебрежительное отношение со стороны старшего помощника к своему капитану и…
…и много чего ещё. Карен смогла выдумать достаточно причин для того, чтобы высказать их отцу в приватной беседе.
Она до сих пор со стыдом вспоминала тот разнос, который он ей устроил.
Бывший главнокомандующий верденским флотом, находящийся в отставке и занимающий пост директора академии флота, он не кричал на неё. Эту фазу отношений они с отцом прошли давным-давно. Всё же она уже не была той мелкой и проблемной девочкой, которой можно было надавать по заднице. Вместо этого он попросту объяснил ей несколько простых вещей.
Ей богу, содрогнувшись подумала Карен, вспомнив свой разговор с отцом. Уж лучше бы он снова её выпорол.
Первое. Она сама виновата в том, что трижды проиграла с сокрушительным разгромом этим двоим. Оказывается, отец продолжал внимательно следить за дочерью. Он чётко и спокойно указал ей на все допущенные, по её же глупости, ошибки. Ошибки настолько явные и глупые, что теперь она сама не могла понять, как могла их допустить.
Затем объяснил, что Виолетту Бельховскую на должность старшего помощника «Архангела» рекомендовал лично Томас Райн.
Виолетта уже больше семи месяцев находилась на планете, занимаясь подготовкой капитанов эсминцев в академии. А поскольку Райну предстояло покинуть капитанское кресло крейсера и пост командира эскадры, то он озаботился о том, чтобы подобрать хороших офицеров для своего корабля и экипажа.
К слову, именно он написал рапорт, позволившей Карен сидеть в том кресле, где она сейчас находилась.
Ну и под конец, отец посоветовал засунуть свою гордыню куда поглубже, и внимательно слушать своего нового старпома, знающего куда больше неё самой.
Потому что либо она учится работать со своим экипажем, либо «Архангелу» придётся сменить капитана. Таково его мнение.
И Карен послушала.
Как будто у неё был другой выбор. Терять эту возможность она не собиралась.
— И как вам только удаётся оставаться такой спокойной? — всё же не удержалась и спросила она тихим голосом.