Неужели совсем не понимает, что у нее ничего не получится.
Разворачиваю девушку к себе лицом, и удовлетворенно улыбаюсь.
– Снимай трусы, мартышка. Фильм смотреть будем. – Командуя я, жестом руки приглашая её вернуться в комнату.
11. Майя.
Зря я обрадовалась, когда сестра сказала, что их на работу вызывают. Сама же своё счастье отпугнула, радостной улыбкой.
Теперь придётся наедине с Мамаевым время провести. А после того, что он в ванной натворил, мне его даже видеть не хотелось. Никак. Совсем никак.
– Если ты не будешь контролировать дружка своего, то знай, я в курсе, как очень болезненно отрезать детородный орган.
– Этому Вас в музыкалке учили, между сольфеджио и дыхательными упражнениями? – стебется он, хватая с полки игрушку и падая вместе с ней на диван. – Мол, долой нотные грамоты, эмаскуляция наше все?
– Я брала частные уроки только для этого.
Стараюсь не обращать на него никакого внимания. Про себя напиваю известную песенку про дураков, то и дело отвожу взгляд от лежащего, незваного гостя, который, кажется, даже не догадывается, что своим присутствием ставит мою семью под большую угрозу.
В какой-то момент наши глаза натыкаются друг на друга.
– Хочешь мне что-то предложить?
– В точку. Например, убраться из моей квартиры. Как тебе такая идея? – огрызаюсь, не двигаясь с места.
– Хреновая. Да у тебя всегда с фантазией были проблемы, мартышка.
Он встает с места, и уверенным шагом прет на меня. У меня нет и секунды, чтоб подскочить и свалить от него, закрывшись в другой комнате. Нет времени. Он не дает. Как хищник, подкарауливший свою жертву, он ставит руки на грядушки кресла и нависает надо мной.
Напряжение витает в воздухе. Я чувствую на своей щеке, его тяжелое дыхание.
Глаза в глаза.
«Я скучала».
Но лучше откушу себе ногу, чем вслух озвучу эти слова. Они меня погубят. Меня и Настю с папой.
И, возможно, процесс уже запущен. Мне неизвестно, знают ли его родственники, что Глеб сейчас в опасной близости со мной. Если знают, то старые угрозы, не заставят себя долго ждать. Поэтому чем раньше я смогу избавиться от члена семьи Мамаевых, тем будет лучше для всех.
– Ты разве не услышала моего приказа?
– Я, вообще, стараюсь тебя не слушать. Разве не заметно?
– Ну, я человек негордый. Скажу ещё раз. Какого хрена ты ещё в трусах, пчёлка? – отчетливо выговаривает каждую букву, ставя колено между моих ног. Короткое платье от такого наглого действия, задирается еще сильнее. И по бешеному взгляду Мамаева, мне становится понятно, что трусики перестали прятаться, а показали себя человечеству. Вернее, одному его бракованному виду.
***
Кажется, я пискнула, когда его ладонь снова оказалась на внутренней стороне моего бедра. Его пальцы карябают кожу, и я понять не могу, откуда на его руках могут быть мозоли.
Сложно.
Мучительно сложно, оставаться хладнокровной, когда тебя вот так издевательски лапают. Наверно, виной моей реакции является девственность. Вряд ли обычную девушку, которая занимается сексом, можно возбудить обычным прикосновением.
Нужно выдохнуть.
Нужно вспомнить, что нельзя подпускать его к себе. Нужно не забывать, что мы целый год не виделись. Я сама его бросила. И я не должна сейчас так на него реагировать.
Он Мамаев, а я Аверина. Мы как небо и земля. Как овечка и серый волк. Вы когда-нибудь видели, чтобы овца дрожала от прикосновения хищника или тем более кайфовала от этого? Вот и я не видела.
– Я могу это расценивать как попытку домогательства? – Черт. Уж лучше переругаться с ним, чем он снова повторит то, что делал в ванной. А у меня, почему-то, в тот момент крышу за пару кварталов отнесло. И я неуверена, что в этот раз, мне на помощь придет подмога в виде сестры, которая остановит эту вакханалию. А сама я, простите, не остановлюсь. И опять же, обвиню в этом невинность.
– Не прокатит. Ты влажная. – Ребром руки проводит между моих ног, и я, не ожидавшая такого, вскрикиваю, сжимая ноги сильнее.
– А ты маньяк – извращенец. – Бью его по руке и отскакиваю на безопасное расстояние. – Мамаев, вот ответь мне, чё ты творишь? С чего, твой воспаленный мозг решил, что ты можешь лезть ко мне? Господи. Да год прошёл. ГОД. Тут ты заявляешься, со своим бешенством предстательной железы, и чуть ли не насилуешь.
Хоть выговорилась.
Хоть высказала все вопросы, которые мозг одолевали.
– Аверина, ты только что, обидела мой член. Стыдись. Какая к черту железа? Откуда словечек понабралась? – Мне показалось или он возмущается?