– Я хочу сказать вашей экономке, что она без стеснения может обратиться ко мне за помощью, если сочтет, что в ней есть нужда.
– Вы очень добры, – сказала Лоретта, и, собравшись наконец с духом, добавила: – До того, как мы выйдем отсюда, я хочу дать ответ на ваш вопрос. И этот ответ – «да».
Зеленые глаза герцога удивленно блеснули, и, шагнув к ней, он взволнованно произнес:
– Я рад. Так какая из комнат ваша?
Какая хватка, какое бесстрашие и сколько в нем куража! Лоретта едва не пошла на поводу у желания своего сердца, презрев доводы рассудка. Но, к счастью, толика благоразумия в ней все еще оставалась. И сила воли, как выяснилось, тоже.
– Мне сдается, ваша светлость, вы успели забыть, о чем спрашивали, – сказала она с подкупающей улыбкой.
Герцог едва заметно наморщил лоб и склонил голову.
– Нет, мисс Квик, я совершенно уверен, что не оставил вам никаких сомнений относительно того, о чем именно спрашивал.
– Да, но вы задали два вопроса, и я ответила на первый: была ли моя клятва никогда не выходить замуж также обетом целомудрия. – И как можно увереннее, чтобы и намека на сомнения не осталось, Лоретта закончила: – И мой ответ – «да».
Герцог едва заметно прищурился – ровно настолько, чтобы дать ей понять, что ее ответ не пришелся ему по душе, но иронию оценил.
– Должен признать, что забыл про этот вопрос.
И опять Лоретте некого было винить или благодарить, кроме себя, за то положение, в котором оказалась. А положение это, надо сказать, было весьма шатким. Перед ней открывалась соблазнительная возможность, которая, как знать, может больше и не представиться, познать мужчину, причем именно того, кого желает всем сердцем и каждой клеточкой тела. Но Лоретта не была ни наивной простушкой, ни авантюристкой, живущей одним днем, и прочно стояла на земле. Будущее с ним весьма туманно, а за ночь в его объятиях придется, возможно, заплатить слишком высокую цену.
Лоретта не могла позволить себе так рисковать.
Молчание затягивалось, и, наконец не выдержав, она призналась:
– Это моя вина. Не следовало идти на поводу у сиюминутных желаний, возникших благодаря бренди.
Герцог брезгливо поморщился и покачал головой.
– Прошу вас, мисс Квик, не говорите так, будто я хотел совратить и заставил вас выпить.
– Я и не собиралась, – возразила Лоретта. – Просто после бренди мне безумно захотелось, чтобы вы меня поцеловали.
По его глазам Лоретта поняла, что он по достоинству оценил ее честность и благодарен ей за это, но видела также и его огорчение ее отказом. Досадно, что он никогда не узнает, с каким трудом далось ей это решение: ведь если бы она задумала нарушить обет, то это произошло бы уже сегодня ночью.
Герцог опустил глаза, но через мгновение вновь вонзился в нее взглядом:
– Желание – очень сильное чувство, ему трудно противиться.
Теперь, когда ей пришлось на собственном опыте убедиться в правдивости его утверждения, Лоретте ничего не оставалось, кроме как со вздохом признаться:
– Теперь я это знаю. – Помолчав, словно собираясь с силами, она добавила: – Да, это сложно, но не невозможно. Чувства порой приходится сдерживать, вот как сейчас. Я дала обет, и своему слову останусь верна.
– Жаль, – коротко сказал он.
Лоретте оставалось лишь надеяться, что он не заметит ту бурю чувств, что ее одолевали, и она поспешила отвернуться.
– И мне тоже очень, очень жаль…
Глава 6
Джентльмен никогда не должен оставлять леди в сомнениях относительно своих намерений.
Хоксторн плеснул в лицо водой и невольно поморщился – вода была не просто холодная, а ледяная. Вытеревшись насухо небольшим полотенцем, он выглянул в окно. Когда он ложился спать, все еще шел дождь со снегом, а этим утром, как ни странно, небо было ясным, ярко светило солнце, и от белизны ландшафта слепило глаза.
Редко такое увидишь в это время года.
Солан быстро надел брюки, сунул ноги в сапоги, пригладил волосы, провел ладонью по отросшей за сутки щетине на щеках и подбородке и посмотрел в маленькое зеркало, стоявшее на комоде. Побриться он все равно не мог – экономка не снабдила его ни лезвием, ни мылом.
Едва пробудившись, он подумал о мисс Квик. Она прехорошенькая, занятная во многих смыслах, умная и при этом невинная – такое сочетание на кого угодно окажет мощнейшее воздействие. Солан с тоской посмотрел на кровать, где провел ночь в одиночестве. Ни он, ни она не пытались отрицать тот непреложный факт, что их влекло друг другу едва ли не с первого взгляда. Он почти не сомневался, что, если бы продолжил ее соблазнять, она сама охотно отдала бы себя ему, но джентльмен в нем на сей раз взял верх и дал ей возможность подумать о последствиях.