Ничего хорошего из этого не выйдет.
Ничего.
Если бы он узнал, что исходное электронное письмо отправила я, моё барахло и моя задница были бы уже на тротуаре у парадного входа.
Чтобы начать свое дело, необходимы деньги, и мне нужны следующие одиннадцать дней. Мне нужна эта зарплата.
Я не должна открывать его письмо. Возможно, у Рима есть устройство отслеживания, которое сообщит, кто его открыл. Такое бывает? Нет, этого не может быть. Жен бы подумала об этом, верно?
Впиваюсь зубами в нижнюю губу, размышляя.
Открывать?
Нет, на самом деле не стоит.
Но…
К черту!
Щелкаю мышкой, открывая письмо, мои лицо и шея пылают, когда я начинаю читать. Моя кожа будто горит.
Но…
Мои глаза не могут читать достаточно быстро. Выговор в письменном виде не тот тип электронного письма, который должен меня напугать.
И все же я цепляюсь за его последнее предложение — постскриптум, — перечитывая его с ухмылкой: «Очевидно, вы были пьяны, когда сочиняли это письмо, и оно является результатом употребления алкоголя».
Как сильно Рим ошибается.
Я была пьяна, но чертовски хорошо знала, что делаю — по крайней мере, мне так кажется. Алкоголь придал мне смелости совершить то, что я хотела сделать целую вечность.
Что ты на это скажешь?
Вы были пьяны, значит, не имели это в виду… К такому выводу он пришел?
Прошлой ночью я была пьяна — думаю, все в отделе маркетинга поняли это, судя по моему сегодняшнему виду, — но я имела в виду то, что писала.
Я безумно хочу с ним покувыркаться.
Это правда. Правда, черт возьми. Даже в комнате отдыха, когда оскорбления легко слетали с его губ, мне хотелось сорвать с его шеи этот галстук и лизнуть ключицу, прямо таки впиться в неё зубами.
Прикусываю нижнюю губу, съедая половину блеска, которым Жен накрасила мои губы, чтобы я выглядела презентабельно. Мой курсор завис над кнопкой «Ответить».
Мне действительно не следует.
Нажимать на нее.
Упс. Палец скользкий.
Сомневаюсь.
Медлю.
Взяв телефон, набираю Женевьеву, потому что какого фига я делаю, флиртую с ним в ответном письме? Это непрофессионально, и Рим уже громко и ясно выразил свои чувства по этому поводу.
Жен отвечает после первого гудка.
— Подожди. — Слышу, как скрипит её стул, а затем наступает тишина, и на заднем плане слышен щелчок закрывающейся двери.
— Хорошо. Давай. Поговори со мной.
— Он ответил, — я шепчу, чтобы меня никто не услышал в соседней кабинке.
— Прочитай мне. Медленно.
— Тому, кого это касается…
Подруга прерывает меня возмущенным бормотанием.
— Тому, кого это касается? Кто так говорит?
— Ну, я так написала, в своем первом письме.
— И тогда мне тоже не нравилось. Звучит глупо.
Я раздраженно вздыхаю.
— Ты будешь и дальше перебивать? Давай просто предположим, что тебе не понравится всё письмо, хорошо?
Хосспади.
— Ладно. Продолжай.
— Тому, кого это касается. — Прочищаю горло. — Как вы, наверное, поняли, вы вызвали много шума своим небольшим заявлением. Это было непрофессионально и могло быть неверно истолковано как домогательство, что, я уверен, не входило в ваши намерения. Я воздерживался от ответа, главным образом потому, что мне нечего сказать; это недоразумение будет решаться отделом кадров вместе с отделом ИТ, и когда они вас найдут… вы будете уволены. Ваш босс, Рим Блэкберн.
Постскриптум: Очевидно, вы были пьяны, когда сочиняли это письмо, и оно является результатом употребления алкоголя.
Жен некоторое время молчит, прежде чем сказать:
— Он действительно написал слово «постскриптум»? Или ты так прочитала?
Мои губы растягиваются в легкой улыбке. Гребаный Рим и его формальности. По какой-то причине мне кажется милым, что он на самом деле написал слово «постскриптум».
— Он написал.
— Вот придурок. — Подруга издает долгий вздох.
— Он не придурок, — громко шепчу я. — Он прециозный.
Оглядываясь назад, можно сказать, что в его электронном письме нет реального смысла, просто обычный ответ отдела кадров, очень дипломатичный, очень… босс Рим в своем стиле.
Отсюда чувствую, как Жен закатывает глаза.
— Итак, как собираешься отвечать?
— Я не собиралась. Думаешь, мне следует?
— Пейтон, он ответил тебе по электронной почте, так что не упусти эту возможность. Не тупи.
— Боже, вот как, спасибо. — Я смеюсь.
— Своим последним предложением он ясно дал понять, что ведет себя, как полный идиот, так что прими это.