— Или ты нас боишься? — изогнув идеальную бровь, спросила Гита.
Вот если бы она это не сказала, хрен бы я куда пошла с ними. Но теперь это было дело принципа и чести. Чтобы Чесноковы и боялись кого-то?! Только не в мою смену!
— Шей, не говори ерунды! — одернула сестру Зита. — Идём, Кэти, это недалеко.
Понимала ли я, что эта их сценка артисток погорелого театра подстава подстав? Да ещё бы! Но не пойти – означало отступить и показать свою слабость, поэтому, изобразив полную невозмутимость, я пошла с ними.
Когда мы оказались в швейной мастерской, оборудованной по последнему слову техники, сестры покидали свои сумки на раскройный стол, стоящий у стены на входе, и предложили мне присесть за компьютер в дальнем углу кабинета. И, когда я уже ждала, что они начнут душить меня или наденут на голову пакет, устроившись за моей спиной, как экран монитора засветился, и передо мной появилось изображение русского народного костюма. Предположительно. Выглядел наряд довольно по-русски и по-народному, и придраться мне, собственно, было не к чему.
— Это один из вариантов, — прошелестел над ухом голос кого-то из сестер. — Полистай следующие эскизы и скажи, какой нравится тебе больше других.
— Ладно, — процедила я, нервно сглотнув, и схватилась за мышку.
Если сестры хотели заставить меня нервничать, то у них это неплохо вышло. Ожидание неизвестного действовало отрицательно на мою нервную систему, и я уже была в полушаге от того, чтобы прекратить весь этот цирк и прямо спросить у этих двух лицедеек, какого лешего они меня сюда притащили.
Но я не успела. Удаляющийся дружный топот за моей спиной говорил о том, что я проиграла. И я даже не удивилась, когда стальная дверь мастерской захлопнулась, а мой рюкзак исчез со спинки стула вместе с мобильником внутри.
— Что ж, Кэти, — глухо прозвучал голос одной из близняшек, — у тебя есть выходные, чтобы подумать о том, насколько плохо ты поступаешь, пытаясь увести чужого парня!
Соскочив со стула, я подбежала к двери и завопила:
— Откройте дверь, дуры ненормальные! — и прижала ухо к замочной скважине, в которой щёлкнул замок за секунду до того, как я оказалась возле нее.
— Что она сказала? — раздалось за дверью, и я поняла, что орала на них по-русски.
— Не знаю, — ответила ее собеседница. — Шей, а это не опасно? Два дня без еды…
— Ничего, я гуглила, без еды человек может прожить несколько недель, а ты видела её задницу? Да она нас сама благодарить будет!
А потом они просто взяли и ушли.
Стоя у закрытой двери в мастерской пустеющей школы имени Уильяма Роджерса, я осознала сразу два факта.
Первое. Катя Чеснокова – недальновидная, глупая и наивная девочка с Урала, раз позволила этим двум тощим куропаткам обвести себя вокруг пальца.
И второе. Предстоящие выходные обещают стать самым ленивым уик-эндом за всю мою сознательную жизнь.
Как говорится: «Нет худа без добра». Отдыхай, Чеснокова!
*От англ. kitty – котенок
**«Касабла́нка» (англ. Casablanca) — голливудская романтическая кинодрама 1942 года. Действие фильма разворачивается в начале Второй мировой войны в марокканском городе Касабланка, находившемся в то время под контролем вишистской Франции.
*** Речь идёт об одном из второстепенных персонажей фильма.
Голова старой лошади
В том, что мне реально грозит провести выходные в закрытой мастерской, находящейся в цоколе школы, я убедилась после того, как минут десять тщетно пыталась выломать металлическую дверь, пятнадцать минут ковырялась в замке ножницами и три минуты просто материлась во весь голос. Благодаря каналу бабы Люси мой лексикон по части вульгарных и бранных слов был достаточно развит, посторонних нежных ушей поблизости не наблюдалось, поэтому я совершенно не стесняла себя в выражениях. Еще парочку непечатных слов я выдала, обнаружив, что интернет-кабель, подключенный к компу был с маниакальной аккуратностью перерезан, и все указывало на то, что эти стервы тщательно готовились к моему заточению. Об этом говорила и стоящая на видном месте бутылка воды. Судя по всему, мой труп им был ни к чему. По крайней мере, на сегодняшний день. Единственное, о чем не позаботились мои тюремщицы, был сортир. Но, возможно, того они и добивались – застать меня тут в понедельник с тощим задом и в обфуренных штанишках. Вот же воблы сушеные!
Итак, впереди у меня было целых двое суток, чтобы пройти принудительную диету сестер Фернандес и стать прославленным на весь мир кутюрье.