— И поэтому ты спёр ключ от преподавательской, — перебила я его.
— В общем, да, — кивнул Лондон. — Надеюсь, это тоже останется только между нами.
— Не многовато ли секретов для одного вечера?
— Ничто так не сближает людей, как один вариант на экзамене или… взаимный компромат, — ответил Лондон.
— Ты странный, — констатировала я, зависнув на ступенях, и, когда парень тоже притормозил и посмотрел на меня, добавила — но… спасибо, что пришёл за мной.
— Если бы я сразу догадался, что Триша с Шейлой задумали, тебе бы не пришлось сидеть там столько времени. Что думаешь с ними делать? Расскажешь мистеру Хьюзу и матери?
— О, нет, — протянула я и, закусив нижнюю губу, отвела взгляд, — месть – это блюдо, которое подают холодным.
— Что ты задумала?
— Пока не знаю, — пожав плечами, сказала чистую правду. — Но… это будет кровавая вендетта, можешь мне поверить.
— Ты сейчас жутко выглядишь, — улыбнулся Лондон.
— Я вышла на тропу войны. Так что можешь передать Зите, что она и ее сестра — трупы… в моральном плане, — прокомментировала свой настрой, заметив непонимание во взгляде парня.
— Кто такая Зита? Я ее знаю?
— Знаешь. Все зовут ее Тришей, — сморщив нос, пояснила для этого тугодума.
— Ты странная, — и он использовал мою же фразу, заставляя размышлять о том, насколько же ограничен его словарный запас, — но мне нравится.
Чего? Вот этого я точно не говорила! Что он за чудик такой? То язвит и смотрит так, словно я в унитаз его кошку спустила, то ведет себя… вот как сейчас. И, пока я вспоминала английский, Лондон продолжил:
— И, кстати, вряд ли я еще когда-нибудь позвоню Трише по своей воле. Если только тебя снова не запрут в школе … на каникулы, к примеру, — и с любопытством уставился на меня.
— Эээ, ладно, — промямлила я, пытаясь сообразить, о чем мы говорили в самом начале. — Тогда не говори никому, что тут сегодня было.
— Не многовато ли секретов для одного вечера? — Лондон повторил мой недавний вопрос и скользнул вдоль моего тела тем самым странным взглядом, что я снова смутилась, убеждаясь, что мне не мешало бы подтянуть английский синтаксис, чтобы перестать мямлить, и научиться противостоять попыткам этого парня воздействовать на меня этим своим взглядом. Тоже мне, Кашпировский! — Ладно, — продолжил он, выдавая всю ту же лукавую ухмылочку. — Но теперь ты должна мне вдвойне. Я, между прочим, пострадал из-за тебя… финансово, — добавил парень.
— И что это значит?
— Я обещал Трише в обмен на информацию о твоём местонахождении, что приду на их тусовку завтра.
— К чему ты клонишь? — наморщив лоб, спросила его.
— С тебя два подарка для сестер Фернандес, Китти, — ответил Лондон, — плюс ты идёшь туда со мной, — заявил он и в несколько широких шагов оказался на последней ступени пролета, разделяющего цокольный и первый этажи.
Парня я нагнала только у выхода из школы, когда переварила поступившую от него информацию.
— Ты шутишь, что ли?! — вопила я. — Они заперли меня в том каменном мешке без окон и туалета, а я должна покупать им подарки?! Ты совсем чокнутый?!
— Почему ты такая грубиянка? — спросил Лондон, открывая дверь и жестом предлагая мне пройти на выход.
Оказавшись на улице, где уже прилично стемнело и было по-осеннему прохладно, я наконец-то представила, что меня ожидало дома. Как не ломала голову, не могла придумать правдоподобного вранья, чтобы объяснить маме, где я задержалась после школы на два часа и почему не брала трубку. На ум приходили только пришельцы и вербовщики американской разведки, которые, согласно только что состряпанной легенде, и задержали меня по пути домой. Но как объяснить пропажу рюкзака и телефона?
Когда в шестом классе я потеряла ключи от дома, все закончилось трехчасовой маминой лекцией на тему ответственности, внимательности и бережливости. Боюсь даже представить, что она скажет, если я сейчас завалюсь домой вообще без всего! Но рассказать маме о проделке Зиты и Гиты — значит лишить себя удовольствия разделаться с ними собственными методами. А этого я допустить никак не могла.
— Звони Трише, — уверенно проговорила я, и Лондон, как вкопанный, застыл на месте.
— Это еще зачем? — спросил он.
— Если узнаешь, где мои вещи, я куплю те чертовы подарки, — заявила я.
— И пойдешь со мной? — не отставал этот шантажист.
— Зачем тебе это надо? — прямо спросила его.
— Сам не знаю, — ответил он, пожав плечами, — но с тобой весело, Китти.
— Это многое объясняет.
— Так пойдешь?
— Не думаю, что мама отпустит меня черт знает куда черт знает с кем, — призналась ему. Плевать, пусть думает, что я домашний цветочек, но перспектива тащиться в логово этих двух ведьм меня совсем не радовала.