— Кстати, а что за пунктик у твоей матери на парнях? Тебе совсем ни с кем нельзя встречаться?
— Это длинная давняя история. Если вкратце, последний раз я встречалась с парнем в детском саду, но тогда мама не возражала. Ведь в пять лет я ещё не достигла детородного возраста, — ответила, и, заметив скептический взгляд Олли, добавила, — это не шутка.
— Офигеть! — воскликнула девушка. — Ты ещё скажи, что ни с кем не целовалась?
— Увы, — состроив скорбную физиономию, покачала головой, чем вызвала лишь очередной приступ смеха у Олли. — Чего ты смеёшься? Можно подумать, ты с кем-то целовалась? — спросила, смерив оценивающим взглядом ее субтильную фигурку.
Она тут же перестала смеяться и, смешно вытянув губы, проговорила:
— Да, и мне никогда не забыть этого кошмара.
— Неужели все было настолько плохо?
— Хуже, чем ты можешь себе представить, учитывая, что я целовалась с Куртом, — произнесла она, поморщившись.
— Ты целовалась с Куртом Магуайром?! Ни хрена себе! — удивлённо выдала я. — И это ты мне еще велела не лезть к нему?!
— Короче, это тоже длинная давняя история, — ответила она. — Если выйдешь сегодня живой из дома грымз Фернандес, то, я уверена, нам с тобой будет, что обсудить.
Тогда я лишь посмеялась над её пессимистичным заявлением, но теперь, вылезая из старой колымаги Олли, которую она делила с Лондоном, я больше не была настолько в себе уверена. Единственное, что я знала наверняка, так это то, что идея доверить свой имидж Олли изначально была гиблой. Радовало одно – мне не пришлось надевать чужие трусы под эту короткую черную джинсовую юбку, которую Олли заставила купить днём, как и то, что мама с Риком уехали ужинать в ресторан и не могли видеть моего легкомысленного наряда. В паре к юбке Олли подобрала мне ту самую кашемировую водолазку (именно ее так беззастенчиво пыталась отжать Наташка еще в Челябинске), заявив, что это единственная приличная шмотка в моем гардеробе.
Вцепившись в веревочные ручки пакетов с подарками, я стояла возле тачки Митчелл – Вудса и ждала, пока Лондон докурит, сидя на переднем сиденье с открытой нараспашку дверью, и перестанет на меня пялиться.
Дом горгулий Фернандес было трудно не вычислить этим вечером. Возле трёхэтажной махины из стекла и бетона стояла куча тачек, а из самого дома доносилась музыка, приглушённый смех и гул голосов. К слову сказать, мы опоздали на два часа по той причине, что Лондон был не в состоянии соскрести себя с кровати после затянувшегося тихого часа к положенным семи вечера. И, судя по всему, он и сейчас не очень торопился, продолжая курить и рассматривать меня.
— Надеюсь, там не мадагаскарские тараканы? — Лондон кивнул, указав взглядом на пакеты, и наконец-то перестал таращиться на мои ноги.
— Нет, я купила книги.
— Книги? — разочарованным тоном переспросил парень, выпуская плотную струю дыма в прохладный вечерний воздух. — Как скучно. Я надеялся, что ты удивишь меня.
— А я надеялась, что ты никуда меня не потащишь.
— Олли сказала, ты ночуешь у нас сегодня? — проигнорировав мои слова, поинтересовался он и вылез из салона, чтобы отправить окурок на лужайку чужого дома, что было совсем не по-американски.
— Да, я обещала познакомить ее с миром индийского кино, — ответила, переминаясь с ноги на ногу в своих коротких ботиночах на толстом высоком каблуке.
— А можно мне с вами? — спросил Лондон, захлопнув дверь машины.
— Не думаю, что ты оценишь классику Болливуда, — пытаясь понять, что стоит за его непринуждённым тоном, ответила, наткнувшись на испытующий взгляд парня.
— Классику чего? Хотя неважно, позволь мне самому судить об этом, — уверенно заявил он и, протянув руку, обхватил мою ладонь, переплетая свои пальцы с моими.
— А это ещё зачем? — попытавшись освободиться, проблеяла я.
— Они заперли тебя в школе на двое суток. Забыла? Я должен быть уверен, что с тобой ничего не случится, — проговорил Лондон, потянув меня за руку.
— Надо бы купить тебе кубик Рубика, я видела его в том книжном, — пробубнила, вышагивая вслед за парнем.
— Зачем он мне?
— Он развивает логику, с которой у тебя конкретный дефицит.
— Ты так считаешь?
— А как мне считать? Ты сам притащил меня сюда, а теперь намекаешь на то, что мне не выйти живой из того дома.
— Возможно, мне просто нравится спасать тебя, Китти, — поглаживая большим пальцем мою руку, произнёс он.
Я же, лишившись дара речи, задумалась о том, от кого меня нужно спасать в действительности.
Так я и перешагнула порог дома, разнаряженного по случаю двойного праздника стерв Фернандес: за ручку с Лондоном и странным ощущением, вызванным его двусмысленными фразами.