— Надеюсь, ты сейчас оскорбила его как следует, — пробурчал Олли, открывая лицо, и, запустив пальцы в короткие темные волосы, взлохматила свою шевелюру.
Мы даже не заметили, как дверь раздевалки открылась, и в пороге нарисовалась Деми Уотс – фигуристая афроамериканка, которая тусила в свите ехидин Фернандес, в их же компании задирала ноги на тренировках по чирлидингу, а ещё встречалась с Джаспером О’Брайеном. В руках она держала мой рюкзак и объёмную сумку знаменитой китайской фирмы «Abibas», в которой я таскала свое спортивное обмундирование. И наличие моего барахла в ее руках было очевидным доказательством того, что в швейной мастерской Гита и Джаспер не только мерки друг с друга снимали.
— Это не ваше, случайно? — спросила девушка, устраивая моё барахло на ближайшей к двери лавке.
— Угу, — кивнула я, — наше. Видимо, я выронила все это, пока шла сюда голая, вот растяпа, — с нескрываемым раздражением прокомментировала ее наитупейший вопрос.
Двадцать минут спустя белье и мятая блузка вместе с остальной одеждой были снаружи, половина сбалансированного и суперорганического обеда находилось внутри, а это значило, что я уже обладала необходимыми резервами для того, чтобы поразмыслить над тем, каким будет мой ответный ход двум черноволосым фуриям, которые пялились на меня через всю столовку.
Режим Софьи Ковалевской отказал еще в пятницу, когда я просчиталась и попалась на удочку кикимор Фернандес, поэтому мне не оставалось ничего другого, кроме как включить ручную настройку и воспользоваться старым дедовским способом, а именно, считать на пальцах.
Проведу повторную инвентаризацию: злющая стерва – две штуки; заносчивый грубиян, который при более детальном рассмотрении оказался, пусть таким же и заносчивым, но очень даже очаровательным грубияном – одна штука; недалёкий, но дружелюбный бройлер, что с тоской и нежностью сейчас смотрел на мою американскую подружайку – одна штука; любительница потрепать нервы не только мне и себе, но и тому самому недалекому дружелюбному бройлеру – одна штука. А теперь подставлю данные в формулу Ньютона-Лейбница и помолюсь Пифагору, авось на этот раз и окажусь в плюсе.
— Чёрт, я не могу так есть! Он опять смотрит на меня? — спросила Олли, уткнувшись носом в свой рис с овощами.
— Да он не сводит с тебя взгляда с тех пор, как мы пришли сюда! Курт и всю прошлую неделю на нас пялился, но тогда я думала, что дело во мне.
Взглянув на парня, я едва заметно кивнула ему в знак приветствия. Гита тут же перехватила мой сигнал и, привлекла его внимание тем, что принялась с воодушевлением что-то рассказывать своей компании. Лондон сидел там же. Заткнув уши наушниками, он читал книгу, чем немного удивил меня, потому что стол, где обедали ботаны и их книги, был совсем в другом месте. К тому же образ ботана совсем не вязался с тем, что мне было известно об этом парне: прогульщик, двоечник, курильщик, но теперь, как выяснилось, ещё и книгоман.
— Давай уйдём отсюда, ешь быстрее, — сказала Олли.
— Вам надо поговорить, — с набитым ртом пробормотала я, — это давно следовало сделать.
— И о чем мне с ним говорить?
Отодвинув поднос с едой, к которой она так и не притронулась, Олли повернулась и села лицом ко мне.
— А я откуда знаю?! Ты же по нему сохнешь! Как вариант, можно начать с того, что он рогоносец.
— Нет, пусть сам разбирается со своей телкой! Я выше этого! — решительно проговорила девушка.
— Похвально, Олли! Я бы тоже первая ни за что не подошла! Но неужели ты будешь терпеть его щенячий взгляд до конца года?
— А у меня есть выбор? Он все еще с ней! И одного взгляда мне явно недостаточно.
Дольше вмешиваться в дела сердечные двух бывших лучших друзей я просто не имела права, как бы меня не огорчала вся эта ситуация. Ведь этим двум балбесам не хватало лишь толчка для того, чтобы выяснить свои отношения. Могла ли я брать на себя такую ответственность, чтобы поспособствовать этому? Вопрос деликатный и несвоевременный. Учитывая, что партия сразу с двумя гроссмейстерами пока разыгрывалась не в мою пользу. И с этим срочно нужно было что-то делать. В руках Олли был неплохой козырь, но использовать в своих целях эту историю про измену Гиты я просто не могла – не позволяло воспитание и банальное чувство брезгливости к столь щекотливой теме. Здесь нужно было действовать решительно, но с достоинством.
— Скажи, эти выборы Короля и Королевы… как это происходит? — спросила я у Олли, когда мы направлялись в кабинет физики, а одна бредовая мыслишка уже зашевелила мои прекрасные извилины.