— Зачем?
— Затем, что так я точно никого не разочарую. Вот и все, — ответил парень, и у меня появилась странная уверенность в том, что он говорил искренне. — Сменим тему, ладно? — предложил он и снова начал распускать руки в попытке приобнять меня.
— Что ты делаешь?! — поинтересовалась, в очередной раз надавав ему по шаловливым ручонкам.
— Я хочу кое-что попробовать. — Несколько мгновений Лондон изучал мое лицо, пока его взгляд не остановился на губах. — Мне ещё ни разу не доводилось целовать репетитора. Просто умираю от любопытства, каково это? — приближаясь, тихо произнес он.
— А… это вообще законно? — не придумав ничего более умного, сморозила эту хрень, взглядом зависнув на губах Лондона, которые становились все ближе.
— Не знаю, — прошептал он, — но мы же никому не скажем?
— Думаю… нет, — промямлила я прежде, чем его губы коснулись моих.
*тупой, дурацкий
**Геттисбергская речь Авраама Линкольна — одна из известнейших речей в истории США. Президент произнёс её 19 ноября 1863 года при открытии Национального солдатского кладбища в Геттисберге, штат Пенсильвания.
Неделя поднятия школьного духа
— Доброе… утро, — откашлявшись, пробурчала я, ввалившись в кухню, как всегда, на самом интересном.
Мама стояла у мойки, намывая сковороду, а мой учитель риторики, прилипнув к ней всеми частями тела и фибрами души, обнимал её сзади. Услышав меня, эти двое мгновенно отклеились друг от друга и в один голос бодренько проговорили:
— Доброе утро!
В сотый раз прикинувшись, что ничего не заметила, я открыла шкаф и, ухватив упаковку мюсли, заняла свое место за столом. Рик тоже уселся и с аппетитом принялся уплетать яичницу, продолжая бросать на маму красноречивые взгляды, а та, заканчивая утренний душ тефлоновой сковородки, оглянулась через плечо и с лукавой улыбкой взглянула на мужа.
Интересно, это когда нибудь прекратится?!
Я и подумать не могла, что после тридцати люди могут вести себя, как влюбленные подростки. И смех, и грех, и… ведь не придерешься! Всё на законных основаниях.
— Кать, давай после школы сегодня встретимся и прошвырнемся по магазинам? Мы тут почти три недели, а дальше школы и Волмарта и носа не высовывали, — сказала мама, усаживаясь рядом с Риком.
— Сегодня не могу. Мы украшаем зал после уроков, а в пять у меня репетиторство, я же говорила.
— Точно, совсем забыла, что теперь под этой крышей живёт целых три педагога, — подперев ладонью голову, она с улыбкой разглядывала меня.
— Яблоко от яблони, — на весьма сносном русском поддакнул ей Рик и, одарив простодушной улыбочкой, подмигнул мне.
А моя ложка с геркулесом так и зависла на полпути ко рту. И когда он только научился так хорошо говорить на великом и могучем?! Ну не ночами же они там букварь читают? Хотя… кто их, тридцатилетних, знает.
— Кстати, что это за мальчик, с которым ты занимаешься? Как там его зовут? — нахмурив брови, мама защелкала пальцами.
— Ной Вудс, — еле слышно ответила ей.
— Ной, да, ты же говорила. У меня только девятые классы, и тех я ещё не запомнила. — Договорив, мама спрятала лицо за большой кружкой, и я уже было решила, что мы плавненько съехали с темы. Да не тут-то было! — И… какой он? Симпатичный? — допив чай и водрузив кружку на стол, поинтересовалась мама таким вкрадчивым тоном, что я проглотила свой геркулес, совсем позабыв прожевать его.
— Да… как сказать, — размышляя над ответом, я тянула время, наблюдая хитрую улыбочку на губах Рика, — скорее… обычный. Ничего особенного… чем-то Мишку Петренко напоминает. Такой же тощий и прыщавый, только Мишка умный, а этот… наоборот, — решив соврать для надёжности, заметила, как удивлённо вздёрнулись брови Маверика.
— Пригласи его сегодня к нам. Я «Шарлотку» испеку, чая попьете, позанимаетесь в кабинете Рика, — предложила мама, уставившись на мужа, — ты же не против?
— Конечно, нет, Джули, — тот покачал головой, приторно ей улыбаясь, — отличная идея!
— Ну все, решено! — шлепнув обеими ладонями по столу, мама поднялась со стула, — зови сегодня этого Ноя.
— Мам, может, не надо? — спросила ее, уже ощущая аромат безнадежно подгоревших пирожков.
— Надо, Катя, надо! — твёрдо заявила мама, — мы, русские – народ гостеприимный, что бы там про нас не писали американские газеты.
— Я… спрошу его, — промямлила, встретившись взглядом с Риком, который еле заметно пожал плечами и скосил глаза в сторону мамы, изображая замешательство.