Мама оставила последнее замечание Рика без ответа и молча накрыла его ладонь своей.
«Ох и агрессор ты, Маверик!», – едва не вырвалось у меня. Но я вовремя зажевала эти слова печеньем, которое совсем кстати минутой раньше нащупала в своем рюкзаке.
Так мы и въехали в район таунхаусов: Рик то и дело хватал маму за руку или наглаживал ее ногу, чем бесил меня ещё больше, а я пыталась унять раздражение при помощи печенья, стараясь не смотреть на этих престарелых молодоженов.
«Home, sweet home»***, – уныло пропела я спустя двадцать минут, зависнув в пороге своего нового жилища. Трёхэтажная квартира в здании из красного кирпича с отдельным выходом на улицу, наводила меня на мысль о том, что американские учителя зарабатывают не так уж и мало, если позволяют себе разъезжать на крутой тачке и иметь подобную недвижимость. И тут только меня осенило, что теперь рядом со мной будут сразу два учителя, причём круглосуточно. Преподаватель риторики старшей школы имени Уильяма Роджерса, где мне предстояло окончить выпускной класс – Мистер Хьюз и преподаватель английского там же Миссис Чеснокова – Хьюз.
Да чтоб мне сдохнуть на ступенях этой школы в первый же учебный день!
За такими позитивными мыслями я и принялась исследовать квартиру отчима. Первый этаж этой нестремной, в прошлом, холостяцкой берлоги, занимали гостиная и кухня, она же столовая, на втором было по паре спален и санузлов, а на самом верху – в мансарде – кабинет Рика. Что и говорить, этот мужик неплохо тут устроился! И неужели такой завидный женишок не смог найти себе невесту поближе Челябинска? Оставалось надеяться, что Рик был реально обычным преподом, а не каким-нибудь наркомафиози под прикрытием. Вот бы мама обрадовалась!
В кратчайшие сроки закончив обследование жилищно-бытовых условий, хлопнув дверью перед носом Рика, который втащил по лестнице мой чемодан и сумку, я поспешила смыть с себя дорожную пыль. На самом деле, пыли, как таковой не было, я же не в дилижансе сутки тряслась, но попахивала после того, как меня в самолёте то и дело бросало в холодный пот, знатно.
В душе я всегда делала две вещи: мылась и пела. Пусть слухом и голосом природа меня безжалостно обделила, это не мешало мне вопить в процессе помывки в свои несчастные пол-октавы. И кто бы сомневался, что этим вечером в моем репертуаре были песни исключительно отечественного производства? Сначала я пропела гениальное творение Лепса, затем не менее гениальное – Крида, потом меня потянуло на ретро, и я промычала раннее из Киркорова, не помня половины слов. В этот момент в дверь затарабанила маман, велев мне либо прекратить скулить на весь Ньюпорт и петь нормально, либо заткнуться навеки. Что и говорить, у нас мамой были очень гармоничные и душевные отношения.
Далее по плану был тихий семейный ужин, хотя, учитывая десятичасовую разницу во времени, мне уже ни есть, ни пить не хотелось. Да и мама, раскладывая по тарелкам еду, которую Рик по случаю нашего приезда заказал из ресторана, тоже позевывала и даже не старалась прикрывать рот ладонью. Тоже мне леди. Что до меня, то я, сидя за столом, как и в предыдущие почти восемнадцать лет, зевала, широко раскрыв рот.
— Кейт, ты получила мой список рекомендованной литературы? — спросил Рик, подливая маме в бокал красное вино.
— Да, — ответила ему, ковыряясь вилкой в каком-то мясе, — только не все успела прочитать. У меня же была своя школа.
Если честно, я даже этот список не читала, так пробежалась взглядом по тексту, что прислал Рик, и забыла о нем, точнее, забила, предпочитая решать проблемы по мере их поступления.
— Послезавтра пойдешь в школу. У тебя есть сутки, чтобы все дочитать, — заявила мама, чем окончательно лишила меня аппетита.
И стало понятно, что проблемы появились намного раньше, чем я их ждала.
— Как? Уже? — в отчаянии промямлила я. — А как же адаптация и все такое?
— На месте адаптируешься, — решительно заявила она. — Ты итак половину первого семестра пропустила, пока я все утрясала с нашими и местными бюрократами. А ведь SAT и ACT**** для тебя никто не отменял. Или ты хочешь остаться на второй год?
— Чего? — простонала я, вытаращив глаза.
— Не пугай ее, Джули, — улыбнулся Рик и снова за каким-то хреном вцепился в мамину руку. — Уверен, Кейт со всем справится, она же твоя дочь.
— Можно подумать, у неё есть выбор, — улыбнулась мне та, которую теперь все будут именовать не иначе, как Джулия Хьюз.
— Я не могу понять, мам, ты, типа, веришь в меня или, как обычно, угрожаешь?
— Типа, мотивирую, Катька, — сболтнула она на родном языке.
И мама с Риком, который за время общения с ней довольно сносно стал понимать и говорить по-русски, ехидненько и в унисон заржали надо мной.