Зита бросила тоскливый взгляд на Уилсона, и я не могла не отметить то, насколько искренне и достойно звучали ее слова. Уверена, спич Зиты пришелся бы по душе даже самой Кларе Цеткин.
— Неужели все дело в нем?! — не скрывая того, как ее позабавили слова сестры, Гита перевела взгляд на Уилсона.
Том откинулся на спинку стула и с вызовом смотрел на Фернандес.
— И в нем тоже! — выпалила Зита.
— Что она делает? — пробормотал Том еле слышно.
— Сестрёнка, не будь дурой! Да у тебя этих Томов может быть сколько угодно! Ты же Фернандес! — проговорила Гита, а всех сидящих едва не смыло волной ее аномального высокомерия.
Зита соскочила со стула и, уперев кулаки в парту, отчеканила:
— В том-то и дело! Мне до жути надоело быть одной из Фернандес! Я не хочу быть твоим бесплатным приложением, я хочу быть собой!
Решительность, с которой она говорила, и воинственный тон сделали ее лицо неузнаваемым, словно в это мгновение оно обрело свое собственное уникальное выражение. И теперь я, да и все, наверное, видели эту разницу: сестры были похожи внешне, но внутренне это были совершенно два разных человека, и если с Гитой все было предельно ясно, то Зита оказалась темной лошадкой.
— Что ты несёшь?! Возьми себя в руки и сядь на место! — взревела Гита.
Но Зита пропустила мимо ушей ее приказ и смотрела на Уилсона.
— Том, я знаю, ты не веришь мне, но я действительно понятия не имела, что она поедет на вечеринку Курта вместо меня! Я лежала с лихорадкой, пока моя сестра, изображая меня, села в твою машину!
На лице Уилсона играли желваки, он смотрел прямо перед собой, видимо, взвешивая слова своей экс-подружки.
— Триша, какого хрена?! — не унималась Гита.
— Помолчи, Шей! — Зита ударила по столу кулаком, заставив сестру заткнуться и подпрыгнуть на месте. — Дай мне сказать, хотя бы раз в жизни! — она обвела всех взглядом и снова уставилась на Тома. — Простите меня… все. Я не меньше нее виновата во всем, хотя бы просто потому, что позволяла ей делать все это…
— Перед кем ты оправдываешься?! — Гита снова перебила ее, убеждая меня в мысли, что сестре следовало зарядить кулаком ей по носу. — Да каждый из них мечтает оказаться на твоём месте! Нам же все завидуют!
— Нам никто не завидует, — с горькой усмешкой проговорила Зита, закидывая сумку на плечо. — Нас либо боятся, либо презирают. Оглянись, Шей… рядом с тобой никого нет. У тебя есть только я, но ты и этого не ценишь. Ты же знала, как мне нравится Том… и ты все испортила! Ради чего?! Что ты за человек такой, если тебе плевать на родную сестру?! — всхлипнув на последних словах, она сорвалась с места и выскочила из класса.
— Догоняй ее, чего сидишь?! — Курт перегнулся через парту и выжидающе смотрел на Тома.
Уилсон тут же соскочил, повинуясь приказу капитана команды, а, возможно, зову сердца, и вылетел за порог вслед за Зитой.
— Офигеть! — воскликнула Олли. — Это было покруче, чем шоу Джерри Спрингера*!
— Что ты там говоришь, коротышка?! — спросила Гита, пытаясь выглядеть непринужденно, но истеричные нотки в ее голосе выдавали растерянность и замешательство.
— Тихо! — Олли привстала и подняла вверх указательный палец. — Вы слышали? Кто-то говорит на парселтанге**!
Парни снова засмеялись, напоминая своим ржанием табун молодых мустангов, а Деми вдруг заявила:
— Тебе показалось, Олли, здесь никого нет. Это у Лукаса урчит в желудке, — и шлепнула парня по животу.
— Как смешно! — недовольно процедила Гита, — если вы думаете…
Но ее уже никто не слушал. Лукас принялся щекотать Деми, вынудив всех заткнуть уши от ее поросячьего визга. А когда эта парочка наконец угомонилась, Кеннеди Никсон***, бройлер, который просто обязан был рано или поздно стать новым президентом США, вызвал шквал восторженных воплей и улюлюканий тем, что пригласил всех к себе на тусовку в ближайшую субботу.
Вся эта ситуация заставила меня по-новому взглянуть на дуэт злодеек Фернандес и лишний раз убедиться в том, что никогда не стоит ставить крест на человеке, пока есть хоть малейшая надежда на то, что он решит встать на путь истинный. Правда сейчас было трудно говорить подобное о Гите. Но я сама далеко не святоша, и не мне судить эту девушку, которая добровольно лишилась парня, друзей и находилась в шаге от того, чтобы потерять родную сестру.
После школы я недолго бродила по улицам Ньюпорта, города, который так и не стал мне родным, все больше склоняясь к тому, что идея вернуться на родину будет самой осознанной и правильной в моей жизни. Дело оставалось за малым – посвятить в свои планы маму и Рика, а потом постараться закончить школу имени Уильяма Роджерса и совершить второй перелет через Атлантику, вооружившись антиперспирантом и списком самых могущественных богов всех существующих мировых религий и канувших в лету цивилизаций.