— Запишу в свой календарь. Спасибо, что предупредил.
Покачав головой, он вытащил из кармана что-то, завернутое в тонкую бумагу, и еще кое-что в белом конверте.
— Я ожидала увидеть по крайней мере скорпиона, но не думаю, что ты подвергнешь свою жизнь опасности только ради того, чтобы и мне досталось.
— Заткнись, положу открытку сюда. Прочтешь ее позже, — снова пробормотал Иван, поворачиваясь ко мне с улыбкой. — Дай мне свою руку.
Я протянула правую руку, но парень мягко шлепнул по ней. Поэтому пришлось поднять левую. Я наблюдала, как он положил завернутую в бумагу вещь на столешницу и взял меня за запястье своими большими руками. Затем задрал рукав моего костюма, обнажив браслет, который я всегда носила. Утром пришлось затянуть кожаные шнурки потуже, чтобы украшение оставалось под костюмом.
И я не придавала этому особого значения, пока Иван большим пальцем не коснулся тонкой металлической пластины, удерживаемой кожаными шнурками, которые приходилось менять раз в год с тех пор, как мне исполнилось двенадцать, и мне сделали подарок на ярмарке.
Для Жасмин.
От твоей лучшей подруги, Жасмин.
Вот что было выгравировано на ней. Моя мама закатила глаза, когда оплачивала покупку. Я показала ей документальный фильм о фигуристке, которой восхищалась, и которая носила такое же украшение. Девушка была удивительной для своего времени, конкурентоспособной, и плевать хотела на то, что думали о ней другие. Казалось, она считала себя неудачницей, но если честно, девушка ошибалась.
Это всегда было моим напоминанием о том, что нужно верить в себя.
И с тех пор я носила его с гордостью.
Однако мой партнёр потянулся к крепко затянутым шнуркам и начал развязывать узелок своими длинными изящными пальцами. Мне хотелось поинтересоваться, какого черта он делает и почему снимает мой браслет, но... я решила ему довериться. Поэтому молчала, наблюдая, как парень стянул его и положил на стол рядом с завернутым в пергамент предметом.
Окей.
Плавным движением Иван схватил вещь со стола и развернул бумагу, вытащив что-то, что выглядело почти как мой браслет. Кусочек металла с кожаными шнурками. Только их цвет оказался ярко-розовым.
— Не хочу, чтобы ты нервничала сегодня, — начал мой напарник, удерживая браслет в своей руке и пристально наблюдая на меня.
Я переводила взгляд с него на украшение.
— Я не нервничаю.
Иван хмыкнул.
— Ладно, ты не нервничаешь. Но я хочу, чтобы ты знала: что бы ни случилось сегодня и завтра, это не имеет значения, Пончик.
И его слова заставили меня вскинуть голову, чтобы посмотреть парню в глаза. О чем это он вообще?
— Конечно же имеет.
— Нет, все не так, — настаивал Иван. — Это всего лишь соревнование. Выиграем мы или проиграем, ничего не изменится.
О чем он?
Парень взял меня за руку и потер большим пальцем тыльную сторону моего запястья.
— Я не собираюсь злиться. Не буду переживать. Надеюсь, и ты тоже.
Я внимательно наблюдала за ним, но ничего не отвечала.
Он подвигал челюстью и прикрыл свои потрясающие глаза, когда спросил:
— Ммм?
— Расстроюсь ли я, если мы не победим?
Мне не понравился его кивок в ответ.
Но на мгновение я задумалась над его словами. Буду ли разочарована, если облажаюсь, или если облажается Иван, и все пойдет прахом, а мы окажемся на шестом месте сегодня или завтра? Буду ли я в ярости, как уже бывало в прошлом?
— Нет, — я бы не стала. — Ты ведь тоже займёшь шестое место. Я буду не одна. Если потерпим неудачу, по крайней мере, сделаем это вместе, — прошептала я, и какое-то странное чувство охватило меня изнутри.
Оно было похоже на... Облегчение. Осознание неизбежного. И стало вторым самым прекрасным чувством в моей жизни.
Стоящим сразу после любви к этому идиоту и моей семье.
По-видимому, мой ответ оказался верным, потому что улыбка на лице Ивана засияла ярче, чем в любые другие дни.
— Дай сюда свое запястье, коротышка, — приказал он, продолжая улыбаться той яркой улыбкой, которая, надеюсь, принадлежала мне и только мне. По крайней мере, я желала этого всем сердцем.
Если бы не его собаки, свинья и кролик, он определённо улыбался бы так исключительно мне.
Поэтому я протянула ему свое запястье.
А затем проследила, как Иван связал розовые кожаные шнурки вместе, туго, но не слишком, и оставил браслет на моей руке, в идеальном месте, которое скрывалось рукавом моего костюма. Едва парень закончил завязывать узелок, как я поднесла руку к своему лицу и прочитала тонкую надпись на металле.
Пончику,
От твоего лучшего друга, Ивана.
И за то время, пока я четыре раза перечитывала надпись на металлической пластинке, Иван уже привязал мой браслет к своему запястью.
К сожалению, украшение не помещалось у него под рукавом.
Но затем Иван улыбнулся мне, и я поняла, что ему все равно.
Глава 23
— Обычно я не даю Ивану никаких наставлений перед выступлением, Жасмин, но если тебя нужно подбодрить, просто скажи, — произнесла тренер Ли, пока мы стояли в стороне от катка, наблюдая за одной из пар, которая прокатывала свою короткую программу.
Я не стала к ней поворачиваться, а вместо этого замерла прямо перед Иваном. Стараясь дышать ровно и держать эмоции под контролем, я сканировала толпу на трибунах. И оставалась спокойна. Спокойнее, чем когда-либо.
— Я в порядке.
Потому что все будет хорошо, так или иначе. Как и сказал Иван. А если пойдет прахом, конец света не наступит.
Но во мне теплилась надежда, что у нас все получится.
— Ты уверена? — уточнила тренер Ли.
Я не отрывала взгляда от пары на льду, понимая, что женщина делает то же самое. Просто покачала головой и ответила:
— Я бодра как никогда, — на этот раз мне пришлось перевести взгляд на Нэнси. — Но спасибо за предложение.
С того момента, как мы появились на старте, ожидая нашей очереди, Иван, не переставая, разминал руками мои трапециевидные мышцы. Он стоял позади меня, но настолько близко, что я ощущала тепло, исходящее от его тела. Мы потратили последние три часа на растяжку, а затем пробежались по элементам программы в холле с наушниками, сделав всего несколько подъемов, дабы обрести уверенность, хоть и повторили их тысячу раз за последние восемь месяцев.
Наша пара была прекрасно подготовлена. Насколько такое вообще считалось возможным, особенно после недавних событий.
И мы собирались сделать все, что в наших силах, ни больше, ни меньше.
— Твоя мама только что нам помахала, — прошептал Иван мне на ухо, прежде чем убрать руку с моего плеча и, по-видимому, помахать ей в ответ.
Я никогда не искала глазами свою семью среди зрителей, пока мой прокат не подходил к концу. Потому что ощущала еще большее давление, зная о том, что они находились на трибунах. Даже не прикасалась к своему телефону до соревнований. Мне нужно было сконцентрироваться.
Однако упоминание о маме, которую я не видела с тех пор, как она приехала в Лейк-Плэсид прошлой ночью, вынудило меня оглянуться.
Иван приподнял руку над моей головой и указал направо. Конечно же я сразу узнала рыжеволосую женщину, которая стояла и, как сумасшедшая, размахивала руками над головой. А также увидела темнокожего мужчину по одну сторону от моей матери и рыжеволосую девушку — по другую. Золотисто-каштановые волосы Себастьяна, и…
Рядом с братом находился человек его роста. Темноволосый, но не такой светлокожий. По другую сторону от него безошибочно угадывались очертания большой головы и огромных ушей ДжоДжо, тёмные волосы Джеймса и черноволосая пара. Должно быть, Луковы.
Мужчина, стоящий рядом с Себом, оказался моим папой.
Там сидел мой отец.
— Твоя мама и Джонатан пытались отговорить его от поездки, но он настаивал, пообещав не беспокоить тебя, — прошептал мне на ухо Иван.
Я сглотнула.
Сглотнула, потому что понятия не имела, что чувствую, рассматривая своего отца на трибуне. Чувство не являлось волнением, которое я испытала бы десять лет назад. Оно было другим. Но не думаю, что это ощущение приводило меня в ужас.
— Ты в порядке? — тихо уточнил Иван.
Неосознанно я потянулась рукой к браслету. Моему новому браслету. Затем дотронулась до кружевной ткани костюма и очертанию плоского прямоугольника под ней.
— Я в норме, — ответила я, снова глядя на маму, которая, наконец-то, перестала размахивать руками. Она смотрела на нас с Иваном, и даже издали было видно, что женщина улыбается.
Я помахала ей в ответ. Лишь пара взмахов, и всего на секунду.
Казалось, мама кричала, настолько широко был раскрыт ее рот. И зная ее, она вполне могла бы визжать от восторга. Женщина выглядела крайне возбужденной…
Стоило перестать винить себя и попытаться сосредоточиться на том, чтобы с этого момента относиться к своей матери лучше. Ничего другого не оставалось.
Иван переместил свои ладони с моих плеч и начал растирать верхнюю часть моей спины, вверх и вниз.
Музыка остановилась через минуту. Нам было видно, как двое фигуристов сошли со льда, размахивая руками и приветствуя зрителей на арене, прежде чем освободить проход и направиться в зону ожидания результатов.
Тренер Ли повернулась к нам, приподняв брови и пристально посмотрев на нас с Иваном, а затем чётко произнесла:
— Вы готовы.
Не спрашивая, а утверждая.
Потому что это читалось по нашим лицам.
— Вы превзошли все мои ожидания на этот сезон. Иван, не забудь про темп после того, как выйдешь из «Три-Три», а ты, Жасмин... — ее лицо озарилось улыбкой, которая пробрала меня до костей. — Просто будь собой, ладно?
Быть собой.
Я не знала, что именно Нэнси имела в виду, но все же утвердительно кивнула.
Быть собой.
— Давай порвем их, малыш, — прошептал Иван мне на ухо, вновь сжимая мои плечи.
Коротко кивнув, я просканировала аплодирующую толпу. Затем мы направились ко входу на лед. Единственным человеком, с которым я соревновалась в эту ночь, являлась... я сама. С человеком, которым я была, когда каталась с Полом. Пока у меня получалось вести себя лучше, чем моя предыдущая версия... А больше ничего и не надо.