Паника нарастает в моей груди, как в скороварке. Я заставляю себя встать и выливаю остатки кофе в раковину.
— Я думаю, ты должна сделать то, что считаешь лучшим. Но, честно говоря, мне не нравится идея, что ты поедешь в такое место. Кроме того, это довольно далеко…
Я замолкаю, пытаясь оценить ее реакцию. Я не хочу давить на нее.
Она вздыхает.
— Да, наверное, ты прав.
В порыве действия она сминает чистый лист бумаги в плотный комок и отбрасывает его в сторону. Уставившись на смятую страницу, я чувствую себя самой большой кучей дерьма на планете. Это все моя вина; я причина, по которой она так себя чувствует.
— Позволь мне отвлечь тебя от этого, — говорю я, кладя руки ей на плечи сзади. Сегодня прекрасный день. Давай прогуляемся, устроим пикник.
При этих словах она просияла. «Правда?» — конечно. Иди одевайся. Я все приготовлю.
Мы в пути около часа, окна опущены, радио орет, а корзина для пикника пристегнута ремнями к кузову моего грузовика. Я точно знаю, куда везу ее: озеро Биг-Ридж, к югу от озера Норрис. В это время года слишком холодно, чтобы купаться, но вид все равно прекрасный.
Я выбираю местечко поближе к линии деревьев и расстилаю клетчатое одеяло под кривобокой ивой, которая защищает нас от солнца. Мы едим сэндвичи с индейкой и потягиваем игристый сидр, наблюдая, как мимо аккуратными рядками проплывают утки. Татум бросает хлеб, который мы принесли, в воду, чтобы привлечь их внимание, и довольно скоро она привлекает толпу.
Я наблюдаю, как она кормит уток, выглядя менее обремененной, чем этим утром. На ней бледно-голубое платье с высоким вырезом и подолом повыше. От одного взгляда на ее бедра у меня в штанах становится тесно. Я думаю о том, чтобы раздеть ее догола и взять прямо здесь, в парке, где любой мог бы увидеть, где каждый знал бы, что она полностью моя. В моем воображении она лежит лицом вниз на одеяле, ее великолепная круглая попка задрана вверх, а мой член глубоко внутри нее. Вскоре у меня практически потекли слюнки, так сильно я ее хочу.
Когда с хлебом покончено и утки улетели, она возвращается к одеялу.
— Что это за выражение? — спрашивает она меня.
По тому, как она прикусывает губу, я подозреваю, что она точно знает, о чем я думаю, или что-то близкое к этому. Я обнимаю ее за талию и прижимаюсь губами к мочке ее уха.
— Я хочу, чтобы ты кончила, — говорю я прямо, оценивая румянец, заливающий ее щеки.
— Сейчас? — шепчет она.
— Сейчас.
— Но, папоч… — начинает она, и я поднимаю руку. Она немедленно замолкает.
— Я знаю, где мы, но вокруг никого нет. Кроме того, твоя киска моя, когда я этого захочу, не так ли?
— Да, папочка…
— Я хочу ее сейчас.
Быстро оглядев пустой парк, она начинает медленно задирать юбку на бедрах. Я кладу свою руку поверх ее, чтобы остановить ее.
— Я хочу, чтобы ты встала на четвереньки, малышка. У меня болит член от того, как быстро она выполняет мои инструкции. Я опускаюсь на колени позади нее и задираю юбку, обнажая ее бледно-желтые трусики.
— Лицом вниз, милая, — говорю я, мой тон грубоват из-за силы моего возбуждения. Она подчиняется, и ее задница приподнимается немного выше. Я не торопясь стягиваю ее трусики вниз по изгибу ее ягодиц, позволяя им сомкнуться на сгибе ее колен. Она — видение, ее сладкая киска уже блестит.
— Раздвинь ноги немного шире для меня, детка.
— Но, папочка, что, если кто-нибудь увидит?
— Ты думаешь, я позволю кому-нибудь еще взглянуть на эту сочную киску?
— Нет…
— Поверь мне, здесь никого нет на мили вокруг.
— Но…
— Я позабочусь о тебе, — говорю я, и я это сделаю. Ничего не случится, и никто, кроме меня, не увидит эту прекрасную киску.
Она ахает, когда я провожу средним пальцем между ее складочек, находя маленький твердый бугорок ее клитора. Я нежно поглаживаю, дразняще срывая стон с ее губ, когда она начинает извиваться подо мной. Кожа ее ягодиц покрывается мурашками, когда нас обоих обдувает легкий ветерок. Я улыбаюсь и растираю ее чуть сильнее.
— Пожалуйста, папочка, — шепчет она. Я ухмыляюсь, моя эрекция болезненно напрягается под джинсами. Но я не буду трахать ее здесь, по крайней мере, не своим членом.
Я просовываю два пальца в ее жадное маленькое влагалище и сгибаю их вперед, надавливая на ее любимое местечко. Она издает крик, который эхом разносится над озером, и мне интересно, услышал ли ее кто-нибудь. Часть меня надеется, что услышали. Убирая руку, я дьявольски ухмыляюсь, когда она начинает двигаться по собственной воле, трахая себя моими пальцами и протягивая руку, чтобы погладить свой клитор.
— Ты хочешь кончить, не так ли, малышка?
— Да. Она дышит. — Мне нужно…
— А что, если я скажу нет? — Поддразниваю я. Она перестает двигаться.
— Хорошая девочка. Ты знаешь, что делать.
— Пожалуйста, позволь мне кончить, папочка, — умоляет она. Я медленно двигаю пальцами, наслаждаясь бархатистой мягкостью ее киски. Она такая чертовски влажная, ее соки практически стекают по моей руке.
Это наводит меня на мысль.
— Ты можешь кончить, малышка, — говорю я, — если сможешь засунуть папин палец себе в попку.
Татум выдыхает. — Но…Папочка…
Я вынимаю одну пару пальцев из ее киски и быстро заменяю их пальцами другой руки. Она тихо стонет, когда я обвожу ее вход своими скользкими пальцами.
— Ты когда-нибудь засовывала палец себе в попку, детка? Или папочка собирается первым трахнуть эту дырочку?
— Ты первый.
Чувство глубокого удовлетворения захлестывает меня. Я слегка надавливаю на ее анус, и ее киска сжимается в ответ.
— Сделай глубокий вдох для меня, малышка… Это оно. Теперь выдохни…
Я просовываю палец в ее попку, когда она вздыхает. Я едва успеваю наполовину войти, прежде чем она снова начинает неистово тереть свой клитор.
— Такая хорошая маленькая шлюшка, — хриплю я. — Берет папины пальцы в обе ее дырочки. Я трахаю ее, пока она гладит себя, постанывая прижимаясь назад, когда я продвигаюсь вперед.
Сильнее… Быстрее…
— Пожалуйста, позволь мне кончить, папочка. Я так чертовски близко.
— Ты можешь кончить для меня, детка.
Татум раскачивается взад-вперед, ее всхлипы переходят в стоны. Ее киска и попка сжимаются вокруг моих пальцев.
— О боже, папочка… Не… останавливайся…
Все ее тело содрогается, когда она кончает, прижимаясь лицом к одеялу, заглушая крики удовольствия.
— Хорошая девочка, — говорю я, когда она продолжает дергаться после оргазма.
— Такая хорошая, девочка, черт возьми. У меня было твердое намерение дождаться, пока мы вернемся домой, чтобы закончить то, что мы начали здесь, но мой член чувствует себя так, словно вот-вот взорвется.
Оглядевшись, чтобы убедиться, что мы все еще одни, я отстраняюсь от нее и вытаскиваю свой член из штанов. Услышав звук расстегивающейся молнии, она оглядывается через плечо.
— Я не могу ждать больше ни секунды, детка. Папа должен войти. Прямо сейчас, блядь.
Я начинаю дрочить свой член. Она переворачивается на бок, чтобы лучше видеть, как я работаю своим членом, взад-вперед, быстрее… сильнее…
— Можно мне посмотреть, как ты кончаешь, папочка? — спрашивает она.
— Конечно, можешь, малыш. Но не смей закрывать эти бедра. Покажи папочке свою киску.
Она полностью снимает трусики, держа одно колено в воздухе и не сводя взгляда с моего члена. Игра с ее киской и задницей катапультировала меня более чем на полпути к финишу; я уже чувствую, как напрягаются мои яйца.
— Хочешь посмотреть, как папа устроит большой беспорядок?
— Угу. Она кивает, ни на секунду не отрывая взгляда от моей руки. Что касается меня, то я не могу насытиться неприкрытым волнением на ее лице.