Я делаю, как велел Лукас, и устанавливаю таймер, бросаюсь обратно к кровати и ложусь, раздвинув колени. В качестве последнего штриха я стягиваю трусики в сторону и жду, пока не услышу фальшивый щелчок камеры смартфона.
Когда я рассматриваю фотографию, я потрясена, увидев, насколько я явно мокрая. Я отправляю ее немедленно, зная, что если буду ждать дольше, чем несколько ударов сердца, то струсю и не отправлю ее вообще. Он отвечает немедленно.
ЛУКАС
Блядь. Хорошая девочка. Ты выглядишь восхитительно.
Я не знаю, с чего начать. Я хочу большего, но я не знаю, что на самом деле означает «больше». Итак, я делаю единственное, что приходит мне в голову.
Я показала тебе себя, теперь твоя очередь.
Я прислоняюсь к стене, пытаясь расслышать его. Он ходит по комнате, его шаги тяжелее, чем раньше, и я слышу, как пружинит матрас. Я закрываю глаза и представляю его обнаженным, с его членом в кулаке, и чувствую пульсацию в верхней части моих бедер.
Мой телефон вибрирует.
Я нажимаю на уведомление, открывая фотографию Лукаса без рубашки. Он абсолютно подтянут, его пресс выточен. У него на груди татуировка в виде пиратского корабля, плывущего в пасть черепа, и что-то похожее на звезду, огибающее изгиб его бицепса. Я не могу насытиться этими таинственными иероглифами, неизведанными местами, частичками Лукаса, которые я все еще открываю для себя. Я хочу больше, больше, больше…
Это не совсем то, что я имела в виду.
ЛУКАС
Тебе не нравится?
О, мне нравится. Но я хочу большего.
ЛУКАС
Еще?
Больше тебя.
Я краснею, отправляя это последнее сообщение, нервничая, что могу показаться отчаявшейся или нуждающейся. Но правда в том, что я в отчаянии. Я чувствую, что нуждаюсь в нем, как будто мое тело может воспламениться, если я не почувствую его прикосновения.
— Всему свое время, малышка, слышу я его слова с другой стороны стены. — Всему свое время.
Я отправляю ему смайлик с хмурым выражением лица и слышу, как он смеется.
ЛУКАС
Жадная малышка. Ты хочешь большего, не так ли?
Да.
ЛУКАС
Да, что?
Да, пожалуйста?
ЛУКАС
Хорошая девочка. Просто возьми трубку.
Возьми трубку? Сначала я моргаю, сбитая с толку, но потом понимаю, что он имеет в виду, когда получаю уведомление о том, что Лукас Янг хочет пообщаться в видеочате. Я немедленно отвечаю на звонок и вижу, как краснеют мои щеки на моем собственном изображении. Но я не могу не беспокоиться о своем собственном лице, когда его лицо прямо здесь, на нем сияет улыбка, как будто он горит изнутри дьявольским огнем.
— Привет, малышка, говорит он. — Ты трогаешь себя?
ГЛАВА 5
Лукас
У меня появились проблемы с того момента, как пришло первое сообщение от Татум. Но со мной было покончено в ту секунду, когда я увидел ее хорошенькую киску. Она была такой хорошей девочкой, подчинялась каждой моей команде, показывала мне каждый дюйм, о котором я просил. Каким бы эгоистичным я ни был, я позволяю себе наслаждаться моментом, игнорируя вопросы, связанные с тем фактом, что я не сказал ей, кто я такой, и почему ей может казаться, что я так хорошо ее знаю несмотря на то, что мы недавно познакомились.
— Привет, говорит она, застенчиво улыбаясь в камеру своего телефона.
— Привет, малышка. Кажется, я задал тебе вопрос.
— Ммм… Она отводит взгляд. — Нет. Я пока не трогаю себя.
— Почему нет?
Ее щеки пылают, когда она прикусывает губу.
— Я не знаю, бормочет она, опустив ресницы.
— Сделай это, говорю я, вытаскивая свой член из боксеров и откидываясь на подушку. — Потрогай для меня эту прелестную киску.
Я вижу, как она двигается на экране, принимая позу.
— Нет, говорю я хриплым от желания голосом, — Положи телефон на место. Я хочу видеть все.
Она нервно смеется, но делает, как ей говорят, прислоняет телефон к чему-то и возвращается на кровать. Она быстро сбрасывает трусики, оставляя только пару носок с чем-то похожим на белок на них, и я так возбужден, что чувствую, что могу кончить от одного ее вида. Она смущенно скрещивает руки перед собой, чтобы прикрыть не грудь или киску, а живот.
Я вздыхаю. Она понятия не имеет, какая она чертовски соблазнительная.
— Не прячься от меня, малышка. Дай мне на тебя посмотреть.
Татум мгновение колеблется, прежде чем опустить руки в стороны. Она восхитительна; у меня текут слюнки при виде ее. Ее изгибы выглядят такими мягкими. Я никогда так отчаянно не хотел кого-нибудь заполучить. Она приподнимает и обхватывает ладонями свои груди, по одной в каждой руке, и сжимает, а я начинаю поглаживать вверх и вниз по всей длине своего члена, ища облегчения от мучений, связанных с поддразниванием этого совершенного создания. Она гребаная Венера Виллендорфская, и я здесь, чтобы поклоняться у ее алтаря. Она сжимает свои соски большими и указательными пальцами, пока они не становятся твердыми и темнеют. Я глажу себя быстрее, представляя, какими они могут быть на вкус.
— Я тоже хочу тебя видеть, говорит она хриплым от желания голосом.
Я сажусь и осматриваюсь. Здесь так мало мебели, что на самом деле негде установить мой телефон, поэтому я просто держу его достаточно высоко, чтобы она могла видеть, как я дрочу при виде нее.
— Ты такой большой, говорит она, и это звучит как стон.
— Но у тебя не будет проблем принять меня, говорю я и наблюдаю, как ее ресницы трепещут в ответ.
— Эм, заикается она, — я никогда…
Я подношу телефон ближе к лицу, чтобы видеть ее, вопросительно выгибая брови.
— Я никогда не принимала…никого, говорит она.
— Никого? Черт возьми. Я знал, что она неопытна, но не до такой степени. Не то чтобы я ожидал, что она раскроет нюансы своих сексуальных подвигов мужчине, которого она считала своим отцом. Я просто предположил, что она держала подробности своей личной жизни при себе, не то, чтобы ей было о чем поговорить.
— Ну… говорит она, слегка склонив голову набок. — Я, конечно, использовала свои собственные пальцы.
— Что-нибудь еще?
Она отводит взгляд, прежде чем повернуться и встать, выходя из кадра камеры. Я слышу, как она шуршит где-то за кадром, прежде чем она возвращается с ярко-розовым вибратором размером и формой цуккини. Она дьявольски ухмыляется.
— Это, говорит она. — Я использую это.
— Покажи мне, говорю я. — Я хочу посмотреть, как ты его примешь.
Татум устраивается на кровати, раздвигая колени, и кажется, что она вот-вот вонзит игрушку в себя. Но затем она колеблется, поднося ее ко рту. Она несколько раз облизывает игрушку, прежде чем засунуть ее между губами глубоко в рот. Я невольно стону, наблюдая, как она сосет эту розовую игрушку, как член. Я должен прекратить дрочить, пока не кончил слишком рано, прежде чем шоу вообще успеет начаться.
После нескольких мучительных минут она вынимает вибратор и включает его. Я слышу негромкое жужжание, когда она проводит им по изгибам своего тела, прижимая к клитору. Она выгибает спину и уверенно проводит им между своих складочек, прежде чем скользнуть в свою сладкую, мокрую киску.
Сейчас у меня нет слов. Я могу только смотреть, как она трахает себя, ее глаза прикованы к экрану, где она наблюдает, как я смотрю, как ее соки блестят на стержне игрушки.
— Мне нравится, что ты можешь меня видеть, говорит она. — Мне нравится, что я хочу делать все, что ты мне скажешь.
— Это так? Мне никогда в жизни не было так тяжело.
— Мммм, стонет она, позволяя своим глазам закрыться.
— Что ты представляешь?
— Тебя, говорит она.
— Расскажи мне еще. Что я делаю?