— Угу.
— Что «угу»?
— Угу?
Марго вымученно вздохнула — судя по всему, мелкий других слов попросту не знал, — а потом отвела свой взгляд в сторону и заметила меня.
— О, Соня. Заходи, — махнула она мне рукой, после чего вновь обратилась к парнишке. — А ты, Чернов, всё-таки заканчивай стесняться и, если что, подходи.
— Угу.
Я чуть не фыркнула, но в последний момент сумела сдержать улыбку. Мальчику отчего-то хотелось посочувствовать.
Пока я проходила между рядов, Кирилл пролетел мимо, чуть не сбив меня с ног.
— Ещё один Чернов? — попыталась пошутить, но Маргарита Дмитриевна неожиданно кивнула.
— Брат. Весь урок просидел, глядя на меня круглыми глазами, и вот попробуй пойми, то ли стесняется, то ли не догоняет, но вроде бы неглупый… Ладно, проехали. Сонь, ты чего хотела?
— Я… из-за Чернова, — замялась, остановившись перед учительским столом и поправив рюкзак, болтающийся на одном плече.
Марго непонимающе сдвинула брови, а потом всё же сообразила, что я имела в виду нашего Рому (хотя какой он был наш?).
— Пересадите меня от него.
— Что-то случилось?
— Да… нет… да, — сбивчиво залепетала я, не зная, как обтекаемо объяснить своё желание. — Он странный.
— И с каких пор это для тебя проблема? — мягко улыбнулась классная, намекая на Карасёва, с которым я сидела последние года два. Кого-кого, а Мишку в нормальности было заподозрить сложно. — Ты же у нас вроде бы со всеми умудряешься общий язык найти.
— Но этот правда какой-то странный. Вы его видели? Да у него же причёска как у девки… — ухватилась я хоть за что-то. Хотя можно ли считать наличие чёлки веской причиной для ненависти к человеку?
— Сонь, — со снисходительной интонацией прервала меня Маргарита Дмитриевна. — Ты сейчас серьёзно?
— Да-а-а, — протянула я и неожиданно замерла, словно почувствовав что-то не то. Крутанула головой, чтобы увидеть в дверях Чернова (того, что наш). И как же я до этого ошибалась, считая, что он смотрел на меня как-то не так… Оттенки ненависти Ромы Чернова заиграли новыми красками.
***
Наши дни
Рома
Стас дошёл до белого каления ещё при выезде за МКАД. Предприняв неудачную попытку повернуть назад, он резко затормозил на обочине дороги, после чего лично выпихнул меня из машины. На самом деле с меня бы стало развернуться и пойти назад пешком, красивого жеста ради, но, к сожалению, Дамир слишком быстро меня раскусил, поймав и усадив на заднее сиденье стасовского джипа, велев брату заблокировать двери.
— Пусть валит, — сквозь зубы процедил старшенький, на что я лишь изобразил скучающий зевок. И как только Вера его занудство терпит?
— У тебя ПМС, что ли, разыгрался? — фыркнул я, наблюдая за тем, как Стас дёрнулся, явно собираясь двинуть мне в глаз, но установка, что Рому бить нельзя, в последний момент взяла своё, и резкий выпад кулаком остановился в считанных миллиментрах от моего уха. Рефлекторно зажмурился, готовясь к острой вспышке боли, но её всё не было, и я разочарованно открыл глаза, наблюдая за тем, как покрасневший брат отворачивается обратно к рулю.
— Выдохни, — попросил его Дамир, — не понимаешь, что он тебя специально провоцирует?
Вопрос оказался риторическим — Стас, скрипнув зубами, обречённо завёл автомобиль и тронул дальше, совсем не в том направлении, на которое я рассчитывал. Зато не выдержал Дамир, начиная свою отповедь:
— А ты хоть немного за языком следи, — назидательно попросил он. — Мы, между прочим, из-за тебя семьи оставили…
— Точно, — закатил я глаза. — Детей, жён, любовниц.
Бероев тяжко вздохнул и отвернулся, должно быть окончательно поставив на мне крест, Стас же злобно скрипнул зубами, но попыток повернуть обратно больше не предпринимал.
Я порывался сказать что-нибудь ещё в надежде на то, что у парней всё-таки выйдет запас терпения, но на ум, как назло, не шло ничего такого. Поэтому только и оставалось, что смотреть в окно, варясь в своей тревоге.
***
Сообщение пришло, когда мы грузили вещи в багажник чёрной бэхи, подаренной брату родителями пару лет тому назад. Идея поехать через полстраны на машине принадлежала Вере. И подумаешь, что путь в одну сторону должен был занять немногим больше трёх суток, при условии, что остановок на поесть и поспать мы делать не будем. Стас схватился за голову, драматично заявив, что не выдержит столько времени со мной в одном пространстве.
— Да и вообще, — кричал он, — Вера, как я всё оставлю? У меня работа, ты, Полина…
«Настя» — подумалось мне, но вслух я об этом так и не сказал, не желая лишний раз расстраивать Веру. Можно было, конечно, и Стаса пожалеть, но какой в этом смысл, раз он сам был виноват в своей Санта-Барбаре.