-Я и думаю, Мэлс. Ты же не думал, что я теперь всю жизнь так и буду сидеть в разведенках? - оперлась на его грудь затылком, смотря сквозь пространство, летая в своих мыслях.
-В смысле? Ты замуж собралась ещё раз?
-Здрасьте, приехали. Значит, ты думаешь о семье, а ты, Сашенька, будь добра, оставайся матерью-одиночкой.
-Меня эта мысль как-то не радует. Надеюсь, это не потому, что ты хочешь мне отомстить или вернуть.
-Поверь мне, это я хочу сделать в последнюю очередь, - я уткнулись носом в его плечо и сделала глубокий вдох, чтобы обновить воспоминания о его запахе в своих лёгких. И зачем этот мазохизм? Все кончено и теперь нужно двигаться дальше. У нас не может закончиться все хорошо. Это бывает только в сказках – долго и счастливо. А в них я перестала верить в детстве.
-Почему я не могу устоять перед тобой, Богатырева? – Мэлс уткнулся в мою макушку, проговаривая слова, от которых все внутри начинало трепетать.
-Вот, и будет тебе о чем поразмышлять, пока будешь лететь в свою Москву, - хотелось, конечно, чтобы он дошел до того, что не может жить без меня. Но опять же – сказки. Поэтому, чтобы совсем не расклеиться под действием гормонального сбоя, пришлось сменить тон. - Ну, что? Выдохся? Или ещё можешь показать на что способны суровые сибирские вахтовики?
-Меня мучает совесть, а ты опять нарываешься.
-Одним разом больше, одним меньше – ты всё равно уже преступник!
Поднялась, стянула с себя халат и пошла в комнату, зная наверняка, что долго его ждать не придется.
№ 10
Пост от 18 августа.
Сегодня кое-что случилось. И это было самой большой и неожиданной новостью. Я счастлива и одновременно ошарашена. Да, она определенно влияет на мое будущее, но я его не боюсь. Мое эмоциональное состояние очень неустойчиво и поэтому я хочу думать только позитивно, чтобы не заработать к концу лета нервный срыв. Спасибо тебе, человек с редким именем! Это самый лучший подарок, который ты когда-либо мне дарил.
Ехала я именно к маме, чтобы сообщить новости. Она сегодня собиралась провести день за уборкой квартиры, в которой они уже практически не жили.
Несмотря на то, что июль у нас считается самым жарким месяцем, с утра было достаточно прохладно, к обеду ветер нагнал тучки и начал моросить противный дождь. Прям как осенью, которую я до ужаса не могла терпеть.
Телефон начал трезвонить, когда я уже почти подъезжала к дому.
-Привет, Киссер! Нашел минутку для бывшей жены? – поинтересовалась я весело, потому что знала, что сегодня настроение будет испортить мне сложно. Я привыкла к новости, я ее приняла.
-Ты за рулём что ли?
-Расслабься, Лиза мне гарнитуру подарила, чтобы я не отвлекалась от дороги.
-Я завтра прилечу. У тебя УЗИ на какое время назначено?
-Вообще-то оно было с утра.
-В смысле?
-В прямом. Завтра мне некогда, нужно организовать перевозку нарядов на конкурс. Послезавтра улетаю сама. Мне нужно было проконсультироваться о противопоказаниях. Их нет, я здорова. И ещё, почту проверь, я тебе там фото скинула.
-Черт, Саш ты не могла мне сказать?
-А ты бы бросил все дела и прилетел?
-Стоп. Я что-то не понял. А что так много рук, голова…- кажется, кто-то открыл как раз таки почту.
-Не так уж и много. Рук четыре, головы две. Их двое, Киссер. Представляешь, мы с тобой умудрились сделать двойню.
-Охренеть, - послышался тяжёлый выдох.
-Ага! При чем один из них парнишка. На счет второго малыша не знаю. Спрятал он от нас братишку или сестрёнку.
-Парнишка? Сын?
-Сын, Мэлс. У тебя будет сын и ещё сын, или дочь. В общем, их будет двое. (Но ты узнаешь об этом по телефону - мысленно) И если честно, то я сама пока не до конца верю и понимаю на что себя обрекаю. Никогда не признавалась в таком, но впервые в жизни понимаю, что скорее всего, одна я не справлюсь.
-Я буду рядом.
-Расстояние в несколько сотен километров – это не рядом. Рассказывай, как все прошло. Дала она согласие или нет? – и откуда эта тяга к мазохизму?
-Я так и не сделал ей предложение.
-Почему?
-Не решился.
-Ох, Киссер, и всему тебя нужно учить. Может, рассказать, как это должно происходить? – усмехнулась, хоть и горько. Кто же знал, какие у него там тараканы ведут бои?
-Я помню, что ты умеешь, - слышно было по голосу, что он улыбается.
Вот представьте: ночь, кровать, два обнаженных тела, запутавшихся в простынях, потому что на улице невыносимая жара. Она лежит на его широкой груди, вжавшись в нее затылком. Он обнимает ее одной рукой, поглаживает обнаженный живот и уткнувшись в макушку, расслаблено дышит.