— Ладно. Береги себя, Эв.
— Ты тоже.
Я не могу выйти и добраться до своей машины достаточно быстро. Какая нелепая ситуация. И я знаю, что эта сучка организовала встречу с ним как часть своего плана, чтобы проложить путь через всех и вся, даже отдаленно связанных с группой. Она сумасшедшая.
Когда Шторм позвонит позже, я расскажу ему об этом. Он будет всячески ехидничать от признания Майкла, что тот облажался.
***
Меня будит щебет птиц, и я несколько секунд растерянно моргаю, затем понимаю, что это мой телефон, а не настоящие птицы. Фокусируюсь на часах рядом с кроватью; светящиеся синие цифры показывают, что уже семь утра. Не могу поверить, что проспала почти четыре часа. Я нащупываю телефон и подношу его к уху.
— Привет, милый. Хорошо, что ты позвонил, иначе я, возможно, проспала бы всю ночь.
— Эви, что, черт возьми, происходит? — гнев в его голосе мгновенно пробуждает меня.
— Что? Ты звонил? Я спала…
— Нет, это дерьмо разлетелось по всем социальным сетям с тобой и гребаным Майклом.
Я вскакиваю.
— Что?
— Я отправлю тебе скриншоты. Проверь свои сообщения.
Я ставлю Шторма на громкую связь и открываю сообщения, наблюдая, как появляются фотографии из аккаунта Джилл в социальных сетях, на которых Майкл касается моего живота с надписью «Эви Валентайн сошлась со своим бывшим, пока Шторм в отъезде. Это точно ребенок Шторма? #СнежнаяЦыпочка #ТрагедияДляПапочки».
— О, черт! — восклицаю я. — Вот же гребаная сука!
— Не хочешь рассказать, как это, произошло, Эви? Какого черта рука твоего бывшего делает на моей жене? И на ребенке? — я слышу, как он втягивает и выдыхает дым. — Я, блядь, убью его, — хрипит он.
Он курит. Он не притрагивался ни к одной сигарете с тех пор, как бросил и после нашей встречи. Он в бешенстве. Мое сердце и желудок сжимаются, когда ребенок начинает резко пинаться.
— Шторм, позволь мне все объяснить.
Он снова выдыхает, но ничего не говорит.
— Я была в кафе, когда ты написал. Я говорила. Когда я уходила, вошли Майкл и Джилл. Я был удивлена, увидев их вместе. Он спросил, может ли он поговорить со мной наедине минутку. Я не хотела, но боялась, что они устроят сцену, ведь это кафе твоего брата. Я переживала, что произойдет что-то вроде этого.
— Продолжай.
— Он просто хотел спросить, как у меня дела. Сказал, что скучал по мне и что ошибся. Я ответила ему, что счастлива, и предупредила, быть осторожным с Джилл, потому что она с ним не просто так. Она сама заварила эту кашу. Одному богу известно, какую информацию он наговорил обо мне.
— И как его рука оказалась на тебе?
— Он просто протянул руку и задел меня. Я попятилась, но она, должно быть, сделала снимок, когда он это сделал. Я бы никогда не позволила ему прикоснуться ко мне, Шторм. Ради бога все в кафе меня знают. Если бы что-то было, я бы не стала делать это там, на виду у всех. И никогда ни с кем ничего подобного, в любом случае. Я люблю тебя.
— Эви, я знаю, ты бы не изменила мне. Даже и в мыслях не было. Но не хочу, чтобы его руки касались тебя, и, чтобы он морочил тебе голову.
— Ничего не было.
— Сказать тебе, что он скучает и признать свою ошибку — очередная попытка заставить тебя передумать и усомниться во мне.
— Я никогда не сомневалась, что брошу его или буду с тобой. Ты мой парень, и мы оба это знаем.
— Знаю, но он надеется, что ты передумаешь. Я убью обоих этих засранцев. Весь гребаный мир видел эти фотографии.
— Я думала, ты сказал, игнорировать все это, — говорю я.
Ужасно... все фанаты увидели это... все выглядит так, будто я изменяю, и ребенок может быть не от Шторма. Это намного хуже, чем фанаты, говорящие безумные вещи для привлечения внимания. Джилл специально так сделала, чтобы намеренно ранить и унизить нас, но мы этого не заслуживаем.
— Это переходит все границы, Эви. Эта сука втянула нашего ребенка. Меня тошнит от ее игр.
— Она ревнует. Ей казалось, что когда-то давным-давно у нее что-то получится с тобой.
— Нет, — быстро говорит он. — У нее никогда не было шанса. Она испортила нашу дружбу, превращая ее в нечто большее в своей собственной гребаной голове.
И вот тут-то «друзья с привилегиями», как известно, ни к чему хорошему не приводят. Но я не буду говорить это и сыпать соль на рану.
— Детка, прости, что накричал на тебя. Я не ожидал этого.
Моя хватка на телефоне ослабевает.
— Все нормально. Сколько раз я прокручивала картинку, не зная всей правды?
— Достаточно, — возвращается его дразнящий тон. Слава Богу. — Ашер попросит адвоката связаться с ней, чтобы она удалила все посты.
— Должны ли мы сами опубликовать что-нибудь, чтобы опровергнуть ее слова? Обо мне и ребенке?
— Нет. Это лишь даст ей то, что она хочет, заставив мою жену подтвердить отцовство перед фанатами. Забей.
— Шторм, мне так стыдно. Очевидно, что она пришла с Майклом ради компромата, и случайная встреча со мной была для нее просто вишенкой на торте.
— С ней покончено. Я только сейчас получил сообщение от Ашера. Все участники группы и наши жены подают на нее иск о воздержании и прекращении незаконных действий. Документы будут в доме к понедельнику.
— Мы правда можем это сделать?
— Как видишь, да.
Я издала вздох облегчения.
— Мне правда надоело все это дерьмо.
— Понимаю, детка. Мне тоже. Обычно я не позволяю этому дерьму достать меня. Я просто скучаю по тебе и слетел с катушек. Говорить что-либо о тебе и нашем ребенке под запретом. Я не позволю ей портить жизнь моей семье.
Малышка снова пинает меня, словно знает, что происходит, и тоже злится.
— Могу я тебе кое-что сказать? — спрашиваю его, прежде чем попрощаться.
— Что угодно.
— Просто хочу, чтобы ты знал, как сильно люблю тебя, и не могу дождаться, когда снова мы с малышкой увидим тебя. Ты станешь потрясающим отцом... Она будет любить тебя так же сильно, как и я.
Хотя мы не говорили об этом с тех пор, как он поделился со мной запиской, знаю, что слова Бритни все еще преследуют его, особенно то, что он не заслуживает ребенка.
Несколько мгновений он молчит, затем отвечает:
— Порой мне нужно это слышать. Я люблю вас обеих и никуда не уеду, пока Фасольке не исполнится, по крайней мере, год. Или, может быть, даже когда сядет за руль. Хотя об этом я ещё подумаю.
Я смеюсь.
— Я была бы не против. Может, нам просто назвать ее Фасоль.
— Нет. Ее имя совершеннее, и лучше, чем Фасолька. Увидишь.
ГЛАВА 15
Эвелин
Я прислоняюсь к дверному косяку и фотографирую Шторма, сидящего на полу детской в окружении кусков дерева, шурупов и разного оборудования. Перед ним разложена инструкция, и он что-то бормочет себе под нос. Хейло проходит через комнату и плюхается на край бумаги.