Он глубоко вздыхает и улыбается, все его лицо озаряется.
— Этот день настал, — говорит он. — Наша малышка Фасолька скоро будет здесь.
Вот и все — у нас будет ребенок. Наша жизнь никогда не будет прежней.
***
Роды длятся три часа, Шторм рядом со мной, дышит вместе со мной, плачет вместе со мной и заставляет смеяться, как и всех остальных в комнате.
После долгих усилий и немалой боли на свет появляется наша маленькая Фасолька — вопящая, с копной темных волос — весом пять килограммов и три грамма. Шторм с гордостью перерезал пуповину, медсестры вымыли ее, и он осторожно забрал у них малышку, словно она сделана из тончайшего хрусталя. Видеть, как он несет ко мне нашего крошечного ребенка, — зрелище, которое я запомню навсегда. Он целует ее морщинистый лоб, затем отдает мне на руки.
— Она похожа на маленького ангела, — шепчу я, проверяя ее крошечные пальчики на ручках и ножках, ее идеальные маленькие ушки и приглаживая волосы, которые так и норовят встать дыбом. У нее огромные проникновенные глаза, и я надеюсь, они зеленые, как у Шторма.
— Это Уинтер Рэйвен Валентайн, — мягко говорит он, держа ее за маленькую ручку.
О, ее имя настолько прекрасно, что не могу придумать ни одного другого, которое бы подошло ей.
— Оно прекрасно, — бормочу я. — Как она. И ты.
Приподняв меня за подбородок, он нежно целует меня в губы.
— И ты. Мы любим тебя.
ЭПИЛОГ
17 лет спустя
Шторм
Ее голубые глаза умоляют об этом, жадно следя за тем, как игрушка раскачивается взад-вперед перед ее лицом и ударяется о ее носик. Она открывает рот, высовывая розовый язычок.
— Нет... — предупреждаю я. — Не трогай.
В уголке ее рта появляется слюна.
— Хочешь эту кость, да?
Она скулит и приближается ко мне.
— Нет, нет, нет... Жди. Предвкушение — лучшая часть.
Эви появляется в дверном проеме и смотрит на меня, лежащего на полу в гостиной.
— Шторм, прекрати дразнить щеночка. Ужин готов, можешь пока положить ее в вольер?
— Я не дразню, а тренирую, — я протягиваю щенку косточку.
— Ладно, забирай.
Щенок маламута осторожно берет кость из моей руки. Я глажу ее пушистую головку, пока она играется со своей костью; затем веду ее к вольеру в углу гостиной, чтобы мы могли спокойно поужинать без щенка, бегающего вокруг.
Я присоединяюсь к Эви на кухне, обнимаю ее сзади, пока она раскладывает курицу и клецки по двум тарелкам.
— Пахнет почти так же восхитительно, как ты, — шепчу ей на ухо. — Где дети?
Она поворачивается и подает мне тарелку.
— Уинтер у подруги, а Хейл в доме Джимми играет в видеоигры.
— То есть, сегодня вечером дом в нашем полном распоряжении?
Ее улыбка сладкая и чувственная.
— Ага.
Самое, черт возьми, лучшее время. Теперь, когда дети стали подростками, они входят и выходят из дома, словно это вращающаяся дверь.
Я сажусь за кухонный стол, а Эви занимает свое обычное место напротив меня. Мы встречаемся взглядами и одновременно улыбаемся.
— Джакузи? — предлагаю я, облизывая губы.
— Думала, ты и не предложишь.
Ночь с Эви в джакузи под звездами — именно то, что мне нужно после того, как я провел неделю в студии с группой, сочиняя новые песни.
Входная дверь открывается и закрывается, и мы удивленно переглядываемся, когда на кухню входит Уинтер под руку с темноволосым парнем почти такой же длины, как у меня, татуировкой на всю руку и пирсингом в виде змеиного укуса на губах.
Я медленно кладу вилку и смотрю на свою семнадцатилетнюю дочь — юную копию Эви с черными волосами, милой улыбкой и голубыми глазами — одетую в розовые кроссовки, одну из моих старых черных кожаных курток и белую футболку с надписью «Обожаю плохих мальчиков»
О, черт возьми, нет.
— Мама, папа... это Коди, — ее лицо светится гордостью, словно она вручает награду.
— И он...? — подсказываю я.
Эви пинает меня под столом.
— Приятно наконец-то познакомиться с тобой, Коди, — говорит Эви. — Уинтер многое о тебе рассказывала. Вы голодны?
— Мы собираемся в закусочную, мам.
— Нет, спасибо, миссис Валентайн. Уинтер просто хотела, познакомить меня с вами теперь, когда мы встречаемся.
— Встречаетесь? — восклицаю я.
— Папа...
Коди подходит ко мне и протягивает руку.
— Мистер Валентайн, для меня большая честь познакомиться с вами. Я ваш большой фанат. Первый концерт, на которой я ходил, была группа «Эшес&Эмберс». Из-за Вас я начал играть на гитаре.
Этот парень должен знать, что заставлять меня чувствовать себя старым — не самый лучший вариант для первого впечатления.
Я пожимаю ему руку, но прищуриваюсь, глядя на него.
— По этой причине ты встречаешься с моей дочерью?
— Нет, сэр. Я даже не знал, кто она такая, когда встретил ее.
Я откидываюсь на спинку стула и изучаю этого парня. Я знал, что когда-нибудь моя маленькая девочка придет с парнем вроде него. Она выросла в семье рок-звезд; вполне логично, что ее потянуло к юному металлисту. Просто не хочу, чтобы ее использовали, потому что она в родстве с известными музыкантами. Я надеру задницу этому парню, если он причинит вред моему первенцу.
Прикусив внутреннюю сторону губы, наклоняю голову набок, не уверенный в его словах.
— И как же вы двое познакомились?
— Хм... — парень нервно смотрит на Уинтер. — Она врезалась в мой мотоцикл на своей машине, когда выезжала с парковки.
Уинтер вскакивает.
— Я едва тронулась, папочка, и не заметила его. — она встает рядом с Коди. — С машиной все хорошо, клянусь.
— У меня был ужасный синяк на ноге, но это ерунда. Она буквально слетела с катушек из-за того, что сломала мне ногу и что разбила свою машину. — он начинает тараторить под моим пристальным взглядом. — Хотя на крыле ее машины была лишь небольшая вмятина. Я был с ней, пока она не успокоилась, затем предложил убрать вмятину, и после этого мы начали встречаться.
Мы с Эви смотрим друг на друга и улыбаемся, качая головами от иронии. Мы оба знаем, чем закончится эта история.
— Что за мотоцикл? — спрашиваю я его.
— «Харлей», сэр.
— Она угробила его, когда врезалась в тебя?
— Папа!
Коди смеется.
— Всего лишь пару царапин.
— Ладно... нам пора. Можно? — с тревогой в голосе спрашивает Уинтер.
— Веселись, — говорит Эви. — Постарайся быть дома к полуночи.
— Не раньше, — добавляю я. Хочу побыть наедине со своей женой.
— Я верну ее домой к двенадцати, — говорит Коди, когда они поворачиваются, чтобы уйти.
— Эй, Коди? — зову его. — В следующий раз, когда будешь здесь, мы с тобой сыграем.