Сегодня утром я каталась на велосипеде в поисках новой точки для медитации. Корица ехала со мной – «автостопом», в кармане. Проезжая мимо кладбища, я краем глаза заметила всполох цвета. На стуле перед одним надгробным камнем сидел мужчина. По крайней мере, мне показалось, что это мужчина, – фигура была по уши закутана в одежду от холода. А всполохом оказался красно-желтый клетчатый шарф, обернутый вокруг его шеи. Мужчина, казалось, разговаривал с кем-то.
Но скоро я обнаружила себя неподалеку от своего дома, в парке под названием Бемус. Там я забралась на столик для пикника и приняла позу для медитации. (О’кей, я должна сказать: я опять на домашнем обучении. С чего бы вдруг, да? Мой эксперимент со старшей школой Майки, по-моему, прошел отлично. Ха-ха. Но я должна освоить все предметы школьной программы – математику, английский и все такое. Я осваиваю. Но этим не ограничиваюсь. Занимаюсь и другими. Необязательными. К примеру, принципами восторга, жизнью под камнями. Основами свиста. Эльфами. Мы называем это тайным расписанием. (Только не проболтайся, а то узнают власти штата… ух, чуть не проболталась, где живу)). А мой любимый тайный предмет – элементы небытия. На нем я и учусь очищать разум. Отрешаться от своего естества. Самостираться. (((Помнишь упражнение, которое я показывала тебе в пустыне?))) На самом деле, если хорошенько подумать, это не значит небытие. Я хочу сказать, если все делать правильно, то есть полностью самостираться, обретаешь нечто прямо противоположное небытию – становишься всем. Всем, кроме себя самой. Испаряешься во Вселенной как водяной пар. И в такие моменты я больше не Старгерл. Я дерево. Ветер. Планета Земля.)
Итак, прости за отступления (и за неумеренность в скобках)… В общем, сидела я, скрестив ноги, на столике для пикника, с закрытыми глазами, очищала разум (и тем самым, между прочим, зарабатывала себе хорошую оценку за урок!), как вдруг почувствовала что-то у себя на веке. «Жук, наверное», – подумала я и тут же стерла эту мысль из головы, так что «нечто» на веке сразу же превратилось в частичку всего на свете. Но потом это «нечто» начало двигаться. Оно пересекло мое веко, переползло на нос и спустилось к губам.
Тут вдруг послышался резкий женский голос:
– Пуся!
И затем:
– Привет. Меня зовут Пуся. Я человек. Чем ты тут занимаешься?
Я открыла глаза. Передо мной, тоже скрестив ноги, сидела маленькая девочка, и к нам спешила взрослая тетенька с видом крайне смущенным и раздосадованным.
– Ради бога простите. Дочка иногда от меня убегает. Мне и вправду очень жаль.
– Все в порядке, – сказала я хриплым голосом, как будто только проснулась и взглянула на девочку. На Пусю. – Я просто медитировала. Была ничем.
Пуся нахмурилась. Солнечные лучи отбрасывали на ее курчавые волосы ржаво-рыжие блики. Она протянула руку, снова дотронулась до меня и засмеялась.
– Ты не ничто, – девочка ткнула меня пальцем в коленку, – ты просто притворялась!
Я кивнула.
– Ну, вроде того.
Она принялась внимательно изучать меня взглядом.
– Ты волшебница?
– Не-а.
Пуся просияла:
– А я волшебница!
– Правда?
– Правда ведь, мама?
– Ни дать ни взять Гудини.
Девочка слезла со столика на землю.
– Я могу просто взять и исчезнуть. Вот смотри.
Она крепко-крепко зажмурилась. Затем прошептала что-то – слов я не разобрала. Вытянулась по стойке «смирно» и три раза повернулась вокруг своей оси. Снова что-то пробормотала, и на ее маленькое круглое личико наползла озорная улыбка.
Я покрутила головой по сторонам:
– Где же ты?
Пуся хихикнула:
– Я здесь. Ты вот меня слышишь, а не видишь!
Я пошарила руками перед собой:
– Эй… эй! Пуся? Ты тут?
Глаза Пуси вытаращились в изумлении, и она прошептала: «Мамочка… Она меня даже не слышит!»
Ее мама подмигнула мне:
– Пуся… Скажи что-нибудь этой милой девушке погромче.
Вдруг Пуся еще сильнее выпучила глаза, завопила: «Мышка!» и прыгнула на меня. Корица, наверное, успела задаться вопросом – что, собственно, тут происходит? – и высунула головку из кармана моего пальто. Прежде чем я успела среагировать, она «нырнула» к маленькой девочке в руки.
– Вообще-то она не мышка, а крыса, – сообщила я.
Пуся потерлась щекой о мягкий коричневый мех.
– Поднеси ее носик к своему, – подсказала я.
Она так и сделала. Корица высунула тоненький язычок и поцеловала ее в кончик носа. Девочка взвизгнула.
Пока Пуся нянчилась с Корицей, ее мама протянула мне ладонь:
– Меня зовут Лора Прингл.
Мы пожали друг другу руки.