И Надежда приняла решение. Теперь ей нужна была форменная казачья одежда, чтобы вместе с полком майора Балабина покинуть Сарапул. Посвящать в свои планы урядника она не хотела. Она лишь сказала ему, что мечтает научиться ездить верхом на мужском седле и хорошая лошадь у них на конюшне есть. Нет только подходящего для верховых прогулок костюма.
Дьяконов сначала принёс ей довольно новый чекмень, потом широкие шаровары с красными лампасами и строевую казачью шапку — в виде расширяющегося кверху цилиндра, меховую, с красным шлыком, свешивающимся набок. Надежда попыталась отдать ему деньги. Он их не взял. Сказал, что это — подарок.
Одежда была добротная, но большого размера. Несколько дней у неё ушло на то, чтобы подогнать вещи по своей фигуре. Надежда шила тайком от всех и при малейшей опасности прятала казачье одеяние в сундук с висячим замком. Чекмень она решила надевать только на суконную синюю жилетку, покрой которой разработала сама.
Это было изделие, весьма важное для её новой жизни. Во-первых, под сукно на груди Надежда поставила куски толстой парусины и простегала их суровыми нитками так, что они стали выгибаться вперёд и напоминать кирасу. Во-вторых, на парусине изнутри она нашила потайных карманчиков для золотых червонцев, которые собиралась взять с собой в дорогу.
Много раз Надежда примеряла свою жилетку-кирасу перед зеркалом, надевая её прямо на полотняную мужскую рубаху, и придирчиво осматривала себя со всех сторон. Ничего видно не было, и в этом смысле замысел вполне удался. Другое дело, что носить это жёсткое и грубое приспособление требовалось весь день и даже, наверное, ночью. К такому ещё надо было привыкнуть...
Однажды Дьяконов явился на встречу в сад грустным. Полк Балабина получил приказ выступать в поход. Надежда давно ждала этого приказа и обрадовалась, но вида не подала.
— Что будет, Филипп Игнатович, если я пойду в поход вместе с вами?
— Со мной? — удивился молодой казак.
— С вашим полком, — уточнила она.
— Хотите убежать из дома?
Надежда не ответила на этот вопрос. Опустив голову, она чертила летним кружевным зонтиком какие-то фигуры на дорожке, посыпанной речным песком. Урядник тоже молчал. Он был ошеломлён таким поворотом разговора. Сколько раз видались, а молодая барыня ни словом, ни жестом не дала ему понять, что желает большего.
Он ходил сюда развлечения ради и от симпатии к ней. Хотел забыть скучную службу нижнего чина, которую он, обер-офицерский сын, получивший достаточное образование, должен был отбыть перед давно назначенными ему серебряными шнурами хорунжего. Хотел играть с чужим ребёнком, коли Бог своего не дал. Хотел свободно говорить с дамой из светского городского общества.
Не часто выпадает такой случай казачьим урядникам и офицерам, потомкам беглых холопов и недавних разбойников. Не жалуют их в гостиных российского дворянства и женихами для своих дочерей не выбирают. Слава славою, а место их — на Дону, в станицах и на хуторах или на бивуаках Российской Императорской армии да в боевых её порядках.
Обо всём этом думал Дьяконов, и постепенно в голове его складывалась новая картина их отношений. В ней были такие радужные сцены, что он даже дух перевёл, прежде чем сказать слово.
— Отчего же, можно и в поход, сударыня. Выйдем мы утром шестнадцатого сентября, да через два дня будет днёвка...
— Сколько вёрст в день вы проходите?
— Не более двадцати.
— Я догоню вас на лошади.
— А хорошо ли вы держитесь в седле?
— Держусь. — Она пожала плечами.
— Будьте всемерно осторожны, Надежда Андреевна, — сказал он, поклонился, впервые взял её руку и поцеловал кончики пальцев.
6. ПРОЩАЙ, ОТЦОВСКИЙ ДОМ!
Семнадцатого был день моих именин
и день, в который судьбою ли, стечением
ли обстоятельств или непреодолимою
наклонностью, но только определено
было мне оставить дом отцовский и
начать совсем новый род жизни. В день
семнадцатого сентября я проснулась
до зари и села у окна дожидаться её
появления: может быть, это будет последняя,
которую я увижу в стране родной!
Гостей на празднике у Надежды было мало. Только две давние её подруги. Первая, Аннета, дочь уездного казначея, в замужестве Свечина, уже беременная третий раз, приехала с мужем, отставным пехотным офицером. Другая, Мария Михайлова, дочь здешнего помещика, девушка на выданье, красивая и богатая, но уж очень переборчивая невеста, явилась вместе с тётушкой.