остался в Эверморе. Она не могла его взять. Любовницы могут принимать
дорогие подарки. Уважаемые женщины – нет. Вероятно, поздновато теперь
вспоминать о моральных устоях, но как бы то ни было, она не взяла подарок
Себастьяна с собой.
Сердце Дейзи сжалось от боли, и она крепко зажмурила глаза. Лучше не думать
о Себастьяне. Возможно, позже, когда мысли о нем перестанут быть так
нестерпимы, но точно не сейчас.
Дейзи не заметила, как уснула, пока ее не разбудил свисток паровоза.
Подскочив, она увидела, что за окном светает, а поезд уже катится по
лондонским предместьям. Спустя час на вокзале «Виктория» она договорилась
о доставке багажа в гостевой дом, а сама поймала такси. Через два часа она
оказалась в Холборне перед дверью дома номер тридцать два по Литтл-Рассел-
стрит.
Дейзи задержалась на тротуаре, с нежностью взирая на аккуратный кирпичный
домик с зелеными ставнями. Она скучала по меблированным комнатам и по
всем своим друзьям. Скучала даже по сестре, что удивительнее всего. Сделав
глубокий вдох, Дейзи открыла входную дверь.
Заслышав в прихожей доносившиеся из столовой женские голоса и среди них
голос Люси, она поняла, что сейчас время завтрака. Поставив портфель возле
вешалки, она вышла из фойе и прошла по коридору прямо к ним.
Когда она остановилась в дверях, ее приветствовали восторженными и
удивленными возгласами, но голос сестры прозвучал громче прочих:
– Дейзи? Что ты тут делаешь?
Дейзи постаралась выдавить улыбку.
– Я потеряла работу, – призналась она. – Снова.
Evelina 25.04.2015 08:32 » Глава 19
Перевод: Evelina
Редактирование: kerryvaya
Глава 19
Мне сладких обманов романа не надо.
Лорд Байрон
Слова Дейзи звучали в ушах Себастьяна с того самого момента, как она вышла
за дверь, и как он ни старался, не мог их заглушить.
Ты говоришь обо мне, словно о какой-то зависимости!
Она и была зависимостью. Он хорошо знал, что это такое. И опознал симптомы.
Потребность в ней была столь же сильна, как некогда потребность в кокаине. Но
рано или поздно от любой зависимости приходится отказываться, и за дни,
минувшие с отъезда Дейзи, Себастьян обнаружил, что отказ от нее столь же
болезнен.
Он пытался отвлечься, погрузившись в дела поместья, но без толку. В едва
окупающем себя имении нашлось мало занятий, к тому же у него имелся
управляющий.
Кроме того, куда бы Себастьян ни шел, все напоминало ему о женщине,
которую он пытался забыть. Колодец, лабиринт, павильон, летний домик и даже
любимая излучина – все пробуждало воспоминания о ней, в достаточной мере
разжигая его жажду, чтобы не дать от нее освободиться.
Он попытался отвлечься иным способом. Но в местном пабе, дружелюбном к
местным парням, захаживающим, дабы пропустить по кружке пива, воцарилась
гробовая тишина, стоило войти местному лендлорду, да и слишком это жалкое
зрелище – пить в одиночестве, чтобы забыть женщину.
Вечером устраивались скачки, и случайные загородные приемы оказались
весьма приятны, но ни одно из этих развлечений не могло отвлечь Себастьяна
надолго.
Прошла неделя, а он так и не обрел покоя. В отчаянии он обратился к
последнему оставшемуся способу, к тому единственному делу, которого он так
долго всеми способами избегал. Чтобы отвлечься и обрести покой, Себастьян
попытался писать.
Первая после отъезда Дейзи попытка оказалась сущим адом. Себастьян поймал
себя на том, что каждые несколько минут поднимает глаза, ожидая увидеть ее
напротив, и всякий раз на секунду удивляется, натыкаясь взглядом на пустое
кресло. Вторая оказалась не легче, и третья, и четвертая. Спустя неделю он уже
готов был все бросить и вышвырнуть печатную машинку в окно.
Но он этого не сделал. Что-то… Себастьян не знал, что именно, заставляло его
каждое утро садиться и пытаться вновь. Вероятно, он просто хотел доказать, что
вовсе не нуждается в Дейзи. Или что у него есть цель, что он способен на
большее, нежели просто занимать место. Или же что ему еще есть, что поведать
миру.
Минул месяц, затем другой. Подошел и прошел срок сдачи. Чистой силой воли
ему как-то удавалось заполнять страницы, но, невзирая на всю его
настойчивость, писать оказалось куда тяжелее прежнего. Без Дейзи, не имея
возможности поднять голову и увидеть ее лицо, обсуждать с ней проблемы и
получать в награду поцелуи, исчезла радость от творчества. Да, он мог
справиться и в одиночку. Но без нее это было совсем не весело.
Себастьян отбил строчку из букв Х, перечеркивая отвратительное предложение,
что он только что написал. Книга почти закончена, но, черт возьми, ему никак
не удавались заключительные штрихи. Как он ни старался, идеальная концовка
ускользала.
Концовка совершенно неудовлетворительна, вызывает разочарование и даже
гнев.
Себастьян тихо выругался, когда список замечаний Дейзи вновь назойливо
зазвучал в ушах, и, вырвав из «Крэнделла» страницу с перечеркнутыми
предложениями, смял в комок и отшвырнул прочь.
– Проблемы?
Граф поднял голову, заслышав голос Матильды.
– Нет, – солгал он. – Никаких.
– Рада слышать. – Войдя в библиотеку, тетушка прошествовала к книжному
шкафу. – Не собиралась тебя беспокоить, – добавила она, – но мне захотелось
что-нибудь почитать.
Движимая этой целью, она обошла комнату, изучая книжные полки. Однако,
остановив выбор на одном из томов, не спешила уходить. Вместо этого она
устроилась в одном из кожаных кресел у камина и погрузилась в чтение, а
Себастьян вернулся к работе.
Он напечатал предложение, вычеркнул его, напечатал другое и снова
вычеркнул. Он стиснул зубы. Эта книга была хороша, действительно хороша,
вероятно, лучшая из тех, что он написал. И он ни в коем случае не собирался
испортить ее неправдоподобной, сопливой концовкой. Яростными ударами он
отчеканил несколько предложений, заставив Амели написать записку, разорвать
роман и уехать. Но к концу страницы остановился, в голове вновь прозвучал
голос Дейзи.
Разве не ты всегда говорил, что люди не склонны к самопожертвованию?
Она права. С такой благородной и бескорыстной героиней дело шло к концовке,
в полной мере заслужившей критику со стороны Дейзи.
Выдернув только что напечатанную страницу из печатной машинки, Себастьян
скатал ее в шарик и отшвырнул в сторону.
Подняв глаза, он обнаружил, что Матильда наблюдает за ним со своего кресла
на другом конце комнаты.
– Ладно, у меня проблема, – признался он. – Меня коробит концовка. Что-то в
ней не так.
– А чем все заканчивается?
– Героиня бросает главного героя. И ради его блага остается одна, но это не
подходит. Слишком благородно для нее. Выглядит неправдоподобно. – Он
замолчал, задумчиво барабаня пальцами по столу. – Полагаю, она могла бы
оставить его ради другого.
– Звучит весьма угнетающе.
Себастьян застонал при этом очередном напоминании о Дейзи. Подавшись
вперед, он уронил локти на край стола и потер кончиками пальцев уставшие
глаза.
– И ты туда же? – пробормотал он. – Почему женщинам всегда хочется
счастливого конца? – Подняв голову он хмуро посмотрел на тетю. – Черт
побери, у этой истории его не будет!
– Почему нет? – Матильда недоуменно взглянула на племянника. – Почему
история не может хорошо закончиться?
Себастьян ответил ей свирепым взглядом и встал.
– Потому что так не бывает! – отрезал он, подойдя к одному из французских
окон. – Не бывает счастливых концов. Потому что собака умерла, любовь
закончилась, а жизнь продолжается!
Он слышал, как за его спиной Матильда поднялась с кресла, прошла через всю
комнату и остановилась рядом с ним.
– Знаешь ли, Себастьян, любви совсем не обязательно всегда приходит конец.
– Не смей, – перебил он. – Даже не смей заговаривать о Дейзи Меррик. Она
уехала, и дело с концом.
– Как скажешь.
– Так и скажу.
Прислонившись плечом к косяку, Эвермор выглянул в окно, его взгляд
переместился с террасы на сад позади нее. Отсюда не были видны летний домик
и павильон, зато виднелся лабиринт. Себастьян уставился на стену высокой
зеленой изгороди и устремил внутренний взор сквозь нее, прямо к центру. Там
он видел, как она стоит возле фонтана муз и блестящие волосы, подобно языкам
пламени, падают сквозь его пальцы.
«Как?» – подумал он с внезапным отчаянием. Как он думал перебороть свою