Дейзи подняла глаза. – Никогда не слышала об этой книге. Это роман?
Себастьян покачал головой:
− Нет. Стихи.
Она покосилась на него.
− Вы читаете стихи?
− Не стоит так удивляться, мисс Меррик. Все английские мальчики изучают
поэзию в школе.
− Но далеко не всем она нравится, − парировала Дейзи. – К тому же, − добавила
она, изучающее глядя на него, − если бы при нашей первой встрече меня
спросили, относитесь ли вы к мужчинам, читающим стихи, я бы ответила нет.
Честно говоря, мне показалось, вы вообще не похожи на писателя.
− Какое же занятие, по-вашему, мне подошло бы?
Дейзи рассмеялась.
− Я подумала, что вам пристало сплавляться по Гангу, исследовать Америку
или искать подобные приключения.
− Как-то я провел лето на перевале Большой Сен-Бернар, где взбирался с
монахами-августинцами по Пеннинским Альпам. Мы спали в палатках, а воду и
пищу тащили на закорках. Это считается?
− Боже правый, а печатную машинку вы тоже несли на закорках?
Что-то мелькнуло в его серых глазах, нечто опасное, пошатнувшее былую
доброжелательность.
− В этом не было нужды, − отрезал граф. – Я не писал в Альпах.
Глядя ему в глаза, Дейзи решила, что пора сменить тему беседы.
− Вы читаете стихи, а писать их когда-нибудь пробовали?
− Боже упаси, − ответил Себастьян, изобразив такой ужас, что Дейзи не
удержалась от смеха. – Читать стихи мне нравится гораздо больше, чем писать
их, − признался он. – Уверен, публика мне за это благодарна. А вам нравится
поэзия?
− Не знаю, − честно ответила Дейзи. – Я всегда предпочитала романы. И не
увлекалась особо стихами.
− Это преступление. – Себастьян поднял руку с книгой, его темные ресницы
опустились, когда он устремил взор на страницу:
«Терзают сердце слёзы,
Лишь вспомню о друзьях:
О девах, губки – розы,
Стремительных парнях.
Где реки быстротечны,
Могилы тех ребят;
В полях девчонки вечно
Средь роз увядших спят».
− Невероятно грустно. И все же, стихотворение прекрасно.
− Что ж, если вы так считаете, скажите об этом Марлоу. Может, он купит
следующий сборник этого парня. Этот, как я понимаю, Хаусман опубликовал за
свой счет после того, как несколько издателей ему отказали.
− В самом деле? Как думаете, почему стихи не приняли?
− Кто знает? – Он закрыл книгу и повернулся, чтобы поставить ее обратно на
полку. – Нет смысла гадать о причинах. Они не имеют значения.
− Не имеют значения? – Дейзи не верила своим ушам. – Вы же сами автор, как
можно такое говорить? Если бы вам отказали, неужели вы бы не хотели знать
почему?
− Не особо.
− Но ведь полезно знать причину отказа?
Эвермор вновь повернулся к ней.
− Для чего?
− Разумеется, чтобы в следующий раз не оплошать. Чтобы чему-то научиться.
− А, мы опять вернулись к старому.
Его тон, снисходительный и немного насмешливый, огорчил ее.
− Мне нравится верить, что любой из нас способен стать лучше, − пояснила
Дейзи, многозначительно глядя на него.
− А если он не хочет становиться лучше? Если он вполне доволен собой таким,
как есть.
Дейзи, не впечатлившись, фыркнула.
− Человек не должен никогда довольствоваться тем, что есть. Каждому следует
стремиться к совершенству.
Взгляд Эвермора скользил по ее лицу с открытостью, которую она сочла
обескураживающей.
− Господи, − едва заметно улыбнувшись, пробормотал он, − как же вы молоды.
− Молода? Мне двадцать восемь!
− О, конечно, в таком случае вы отстали от меня всего лишь на какое-то
десятилетие. И уже впали в маразм. Признаю ошибку. – Его улыбка стала шире,
образовав смеющиеся морщинки в уголках глаз. – Это все веснушки, они ввели
меня в заблуждение.
Дейзи раздраженно вздохнула.
− Не дразните меня веснушками! Ненавижу их. Как бы я хотела, чтобы
существовало косметическое средство, способное их вывести. Или по крайней
мере скрыть.
− Что? – Он потрясенно уставился на нее. – И зачем, во имя всего святого, вам
понадобилось их скрывать? Все равно, что желать спрятать прелестный нос или
красивые ноги!
Она нахмурилась, озадаченная тем, что граф смотрел на нее, как на
сумасшедшую, в то время когда сам, по всей видимости, выжил из ума.
− Но ведь никому не нравятся веснушки. Они некрасивые.
− Чушь. Очевидно, что вы и понятия не имеете о женской красоте. Предположу,
что вы вдобавок еще мечтаете о голубых, как у ребенка, глазах, − насмешливо
добавил он, − золотистых волосах и губах, подобных бутону розы.
С легкой завистью Дейзи вспомнила сестру.
− Да, − призналась она. – Не без этого.
− Тогда вы сами не понимаете, что несете. Что неудивительно, − добавил
Себастьян. – Это обычное для вас дело. Если наступит день, когда вы скажете
нечто дельное, я рухну от потрясения.
Дейзи разглядывала его профиль, сомневаясь, чувствовать ей себя польщенной
или же оскорбленной.
− Воистину вы самый несносный человек из всех! – вскричала она. – То делаете
комплимент, то следом тут же оскорбляете.
− Женщины скрывают веснушки. – Эвермор, все так же не сводя глаз с книжной
полки, покачал головой. – Господи, помилуй. Что будет дальше? Марксисты в
правительстве?
− Боже, Себастьян, − донесся от двери голос. – Обсуждать марксизм? Ты же
знаешь, перед ужином никаких разговоров о политике.
Они обернулись и увидели леди Матильду, входившую в библиотеку, шурша
черной шелковой тафтой. Остановившись в дверях, она огорченно воззрилась на
племянника.
− Ты даже не налил мисс Меррик шерри? И впрямь, где твои манеры?
Эвермор поклонился и побрел в гостиную на поиски шерри, а Матильда
обратилась к Дейзи:
− Мой племянник обычно не бывает столь неучтив. Вы должны его простить.
Дейзи коснулась щеки кончиками пальцев, все еще потрясенная тем, что граф
считает ее веснушки красивыми.
− Здесь нечего прощать, − пробормотала она. – Совершенно.
Evelina 08.04.2014 09:46 » Глава 9
Перевод: Evelina
Редактирование: kerryvaya
Глава 9
Не можешь избавиться от критика, тогда соблазни его.
Себастьян Грант
Себастьян Грант никогда не принадлежал к людям, которые верят во всю ту
чепуху, якобы женщины глупее мужчин. Однако временами казалось, что
слабый пол просто пренебрегает здравым смыслом.
Ну зачем женщине скрывать свои самые очаровательные черты? Весь ужин он
обдумывал этот вопрос, украдкой наблюдая за мисс Меррик со своего места во
главе стола, но к тому времени, как они, закончив, перешли в гостиную
почитать, Себастьян был вынужден признать, что зашел в тупик. Зачем
прекрасная в присущем только ей роде женщина предпочитает быть похожей на
куклу с восковым личиком, как те, что выстроены в ряд на полках отдела
игрушек в «Хэрродс»?
Разумеется, женщины часто жертвуют самыми привлекательными
особенностями в угоду моде. Они портят роскошные фигуры безнадежно
неудобными корсетами и скрывают лица непомерными шляпами, вот и мисс
Меррик, видимо, не исключение: мечтает скрыть свои немодные веснушки. Но,
как мужчина, он считал это непостижимым. Совершенно напрасно она считает
веснушки на носу непривлекательными. Совсем напротив, они, по сути,
придают ее лицу причудливую волшебность, будто некая фея, благоволя