женскую фигурку. Судя по тому, что стояла она возле вешалки с темно-зеленым
плащом в руках, его внезапное вторжение дверью отрезало ей путь из кабинета,
не позволив уйти.
Брови Себастьяна поползли вверх при взгляде на нечаянную охотницу
подслушивать. Та представляла собой несколько несообразное с конторой его
издателя зрелище. На ней были надеты соломенная шляпка, накрахмаленная
белая блуза, застегнутая на пуговки до самого подбородка, немаркая темно-
синяя юбка и вязаные белые перчатки. Повседневная одежда школьниц и
старых дев, но, впервые окинув ее беглым взглядом, Себастьян, обычно со
знанием дела оценивающий слабый пол, не смог решить наверняка, к кому же
из этих классов относится незнакомка.
Она обладала по-девичьи стройной фигуркой, розовыми губками и светящейся
кожей, но, шагнув вперед, чтобы получше ее рассмотреть, Себастьян заметил
едва заметные, но недвусмысленные линии на лбу, явно говорящие о том, что
уроки французского и вышивание окончились для нее по меньшей мере лет
десять назад. Нет, никакая не школьница, а вполне зрелая женщина, и все-таки
было в ней нечто юное − в россыпи веснушек на носу и щеках и личике в форме
сердца, нечто столь безыскусное и открытое, что любой, обладающий хоть
каплей проницательности, сумел бы прочитать ее, словно открытую книгу.
Он заметил, что брови девушки слегка нахмурены и опустил взгляд чуть ниже,
чтобы посмотреть ей в глаза. И тут же затаил дыхание, потому как цвета они
оказались необыкновенного… глубокого, яркого зеленовато-голубого, которому
его писательский ум немедленно попытался подобрать описание. Цвета
оперения голубокрылого чирка, эвкалиптового леса или же причудливо
освещенных вод пруда Моне в Живерни. Они были ослепительны в обрамлении
густой бахромы золотисто-каштановых ресниц.
Ярко-рыжие локоны выбились из-под полей соломенной шляпки, и, несмотря на
выдавшееся у графа адское утро, при виде их он едва не улыбнулся. Должно
быть, она ненавидела цвет своих волос… как и большинство обладателей такого
огненного оттенка… но в голове Себастьяна промелькнула картина того, как
эти волосы смотрелись бы распущенными и спадающими на обнаженные белые
плечи. Невероятно соблазнительный образ.
Взгляд Себастьяна скользнул ниже. Для женщины она была высока, всего на
несколько дюймов ниже его самого, и очень стройна, хотя под безобразным
одеянием он явственно различил изгибы.
Приподняв бровь, граф обернулся к Марлоу. Что это полное жизни,
хорошенькое создание делало за закрытыми дверьми кабинета его издателя? В
голове мелькнуло смутное воспоминание о женитьбе виконта несколько лет
тому назад. Если это жена Гарри, тогда все замечательно. А если нет… гадкий,
гадкий Гарри.
− Кажется, ваша пьеса задумывалась комедией? – спросила незнакомка, прервав
его размышления и вновь обратив на себя внимание. – Если вдруг соберетесь
написать еще одну, − фыркнув, добавила она, − я бы посоветовала вам все-таки
рассмешить зрителей.
После сей реплики пламенные волосы и изумительные глаза несколько
утратили для него очарование. Себастьян заключил, что она, должно быть,
старая дева, потому как ни один мужчина не женится на женщине с таким
острым языком.
− Кто вы, черт возьми, такая?
Каким бы ни был ее ответ, смех Гарри его опередил. Виконт вышел из-за стола
и встал рядом с Себастьяном.
− Разрешите представить вас, − произнес он и торжественно указал на женщину.
– Себастьян, познакомься с мистером Джорджем Линдсеем.
Evelina 27.08.2013 10:45 » Глава 3
Глава 3
Перевод: Evelina
Редактирование: kerryvaya
«Писательство сродни проституции. Сначала ты делаешь это по любви,
затем для ближайших друзей, а потом за деньги».
Мольер
Дейзи решила, что многие сочли бы Себастьяна Гранта несколько
устрашающим. Вообще она мало чего боялась, но с первого же мимолетного
взгляда на знаменитого автора даже ей пришлось признать, что он был весьма
пугающей фигурой.
Во-первых, высокий – выше, чем большинство мужчин… с исключительно
широкими плечами, могучей грудью и сильными руками. Его внешность была
совершенно не такой, как она себе представляла. Самому известному
британскому писателю полагалось быть худощавым ботаником, вероятно, в
очках и с глубокомысленным выражением лица. Этот же крупный, сильный и
вспыльчивый мужчина показался ей каким-то неправдоподобным.
Глядя на непослушные черные волосы и глаза цвета ружейной стали, Дейзи
легко могла поверить, что он с лихвой заслужил свою сумасбродную
репутацию.
«Ему бы сплавляться по рекам Аргентины, − подумала Дейзи, − или буянить в
бангкокских тавернах». Мысль о графе, сидящем за столом с пером и чернилами
или стучащем на печатной машинке, казалась до невозможности смехотворной.
Только веселые слова представившего их друг другу лорда Марлоу повисли в
воздухе, Дейзи заметила, как именитый литератор неодобрительно сдвинул
темные брови. Когда же он вперил в нее проницательный взгляд, глаза его
сузились, а над сильной квадратной челюстью заходили желваки. Дейзи бы не
удивилась, начни он раздувать ноздри великолепного, по-римски прямого носа.
− Вы Джордж Линдсей? – уточнил он и смерил ее с ног до головы еще одним
безапелляционным взглядом. – Вы?
Любой критик смутился бы, повстречавшись с недовольным автором, которому
он намедни задал жару, но граф уже успел немного отыграться, заявив свое
пренебрежительное о ней мнение. Дейзи дерзко встретила полный затаенной
злобы взгляд.
− Джордж Линдсей – мой литературный псевдоним, − ответила она. – А судя по
столь грубому вторжению и всем этим воинственным тирадам, я так понимаю,
вы Себастьян Грант.
Лорд Марлоу расхохотался, не дав литератору ответить.
− Вы верно догадались, − промолвил виконт, указывая на стоящего подле него
мужчину. – Позвольте представить вам Себастьяна Гранта, графа Эвермора.
Себастьян, мисс Дейзи Меррик.
Дейзи видела, что Эвермор пытается обрести хотя бы некое подобие
благовоспитанности. Он поклонился ей, а когда выпрямился, хмурое выражение
исчезло с лица, хотя, Дейзи подозревала, не без некоторых усилий с его
стороны.
− Как поживаете?
Ради приличия она ответила небрежным реверансом:
− Лорд Эвермор.
Не отрывая взгляда от ее лица, Себастьян слегка повернул голову, обращаясь к
издателю:
− Все это довольно неожиданно, Марлоу. Тебе следовало как-то меня
предупредить, когда я вошел.
− Прости, старина, − без толики раскаяния ответил виконт, − но ты не дал мне
такой возможности.
Лорд Эвермор еще раз окинул Дейзи пронизывающим взглядом, заставив ее
почувствовать себя насаженной на булавку бабочкой.
− Так вы и есть тот ядовитый критик, порвавший меня на клочки сегодня
утром?
− Сожалею, что моя рецензия пришлась вам не по нраву, милорд, но у меня
имелись этические обязательства дать честный отзыв о вашей пьесе.
Он приподнял бровь:
− Этичный критик. Как… необычно.
Под сказанными учтивым тоном словами крылась явная насмешка. Это задело
Дейзи за живое, и хотя она понимала, что вступать в ссору с Себастьяном
Грантом перед его издателем − человеком, который, как она надеялась, купит ее
собственные работы, – не самый мудрый поступок, но почувствовала, что
вынуждена ответить.
− Взявшись за гуж, милорд, − сладким голосом произнесла она, − не стоит,