По какой-то ассоциации ему вспомнились встречи с ефрейтором Чайкой.
Вначале это была незнакомая девушка в солдатской гимнастерке, молча стоявшая со свертком в руке, пока подруга разговаривала с офицером. В отличие от подруги она чувствовала себя неловко, даже пряталась за ее спиной. Затем выглянула и поразила Андрея своим глубоким, задумчивым взглядом… И вот — стройный, подтянутый ефрейтор, который докладывает ему в казарме, оказывается той же самой девушкой. Зина…
В военном училище Андрей не задумывался над тем, как сложится в будущем его личная жизнь. Черные тучи клубились над Родиной, над всем любимым и дорогим ему. Не об этом думалось и на переднем крае. Только в госпитале, когда участливые, нежные руки санитарки поправляли подушку, или весенними вечерами, когда свободные от дежурства девушки пели в госпитальном саду, что-то тревожно-обидное заползало в его душу…
И вот встреча с Зиной. Что это: случайность — просто вихрь войны кинул их в одно место — или, может, что-то большее?..
Да нет! Кто ищет сейчас личного счастья?!
А ведь славная девушка. Такая нежная стыдливость в каждом ее жесте, такой чистый взгляд! Интересно, какого цвета у нее глаза — серые или синие? Наверно, синие. А может, просто светлые, чуть голубые?..
Андрей никак не мог вспомнить, какие же у нее глаза? Он поднялся. Где уж тут спать! Осторожно, чтобы не наткнуться на кровать, подошел к окну.
С улицы веяло свежестью. Воздух, казалось, был густым и сладким — это душистая липа в жаркой истоме смешивала свой аромат с запахом отцветающей акации.
Андрей выглянул в окно. Прохладная струя воздуха ударила ему в лицо. Над головой простерлось звездное небо. Но вот вдруг изменился знакомый рисунок созвездий, мигнули и погасли в глубине неба две новые звездочки — это шли патрульные истребители.
…Небо. То таинственно-молчаливое, то грозное, нависало оно над Андреем на переднем крае. Высоко журавлиным клином проплывали во вражеский тыл бомбардировщики; над позициями на бреющем полете мчались штурмовики. А на земле, изрытой ходами сообщений, окопами, блиндажами, тоже ни на минуту не замирала жизнь. В широких котлованах, прикрытые маскировочными сетками, стояли дальнобойные орудия, сквозь щели амбразур выглядывали стволы пулеметов, на тарельчатых плитах притаились минометы. С винтовками и автоматами караулили в окопах стрелки. И незаметно для постороннего глаза тянулись всюду линии связи, сидели солдаты у телефонов и раций.
На переднем крае Андрей вспоминал о небе только тогда, когда начинался воздушный налет или открывала огонь артиллерия немцев. Он зарывался в землю и каждым нервом чувствовал небо, с которого летела смерть. А в минуты затишья или когда он сам шел в наступление, совсем забывал о бескрайнем океане, что нависал над ним. Земляченко был солдатом земли… А вот теперь должен стеречь небо… Удивительно! И нужно было ему попасть под минометный обстрел, после которого очутился в госпитале, а потом в этой части! Возле калитки маячил часовой — девушка или парень, Андрей не мог издали разглядеть. Подумалось: может, это как раз Чайка стоит? Ну, если ему все время станет мерещиться эта девушка, хороша будет служба!
Ответ на вопрос, который целый день его беспокоил, внезапно выкристаллизовался. Нет, здесь ему не служить! Постоянные угрызения совести, мысль, что он притаился во втором эшелоне, и ко всему это странное беспокойство: только увидел девушку — и уже она тревожит его, манят ее глаза, безразлично, какие они — светлые или темные… Напишет завтра рапорт. Командование части должно его поддержать: ведь он не знает этой самой службы ВНОС! Пусть отправят на фронт!
Фронт. Почему-то сейчас вспомнилось не то время, когда он уже притерпелся к окопной жизни, а первые дни, когда его трясло в болотистом окопе — от мокрой земли, липкой одежды и от неодолимого страха.
И все же он решил написать рапорт: пусть куда угодно откомандируют, только бы не здесь, не в этих странных войсках…
Андрей успокоился, вернулся на свой топчан и с наслаждением растянулся на нем. Он еще раз вспомнил о Грищуке, но теперь уже без огорчения и обиды, а как о чем-то совершенно комическом и даже улыбнулся в темноте. Поудобнее умостившись головой на подушке, он почувствовал, как погружается в глубокую, мягкую бездну. Через несколько минут он крепко спал…
Глава вторая
1
Медленно угасает день. Раскаленное солнце склонилось к далекому горизонту. Озаренные косыми лучами, красновато отливают железные крыши домов и блестят стекла окон. От акаций и лип ложатся на землю длинные тени.