Выбрать главу

— Здравствуйте, товарищи! — поздоровался Земляченко.

— Здравия желаем, товарищ лейтенант! — хором ответили ему. Зара на секунду выпрямилась и снова склонилась над юношей. Растерянная Зина отвела взгляд от Андрея, словно рассердилась, что он приехал и ставит ее в неудобное положение.

После возвращения Зины на пост девушки сдружились еще больше. Только Зара, казалось, охладела к ней. Она, эта маленькая упрямая горянка, ничего не хотела прощать ни подруге, ни влюбленному лейтенанту.

— Чем занимаетесь? — по привычке спросил Земляченко.

На этот стереотипный вопрос солдатам нечего было ответить. Картина, которую сейчас увидел офицер, не имела ничего общего с боевой подготовкой. В углу, над тазом, поднималось горячее облачко пара. В этом облачке пряталась стриженая голова парня, покрытая мыльной пеной. На столике была расстелена ряднина, на которой лежала сморщенная после стирки гимнастерка, рядом стоял чугунный утюг, полный углей. Ведро с холодной водой дополняло картину.

Парню, видно, попало в глаза мыло. Он замотал головой, начал упираться, но Зара была неумолима.

— Чего брыкаешься? — наклонила она его силой к тазу. — Ты что, ишак?

В жизни девушек и это было развлечением. Они засмеялись. У Зины жемчугом сверкнул косой зубок. Андрей, взглянув на нее, не смог сдержать счастливой улыбки.

— Сама ты ишак!

— Вон что! Тогда ходи грязный! — Алиева сердито оттолкнула от себя голову парня.

— Зара! Дронин! — с укором обратилась к ним Давыдова. — Разве так можно? — в эту минуту Екатерина забыла, что она начальник поста, а в землянке присутствует офицер. Быстро отстегнула пуговицы на манжетах гимнастерки, подвернула рукава, открыв большие белые руки, и стала на место Зары.

Крупная, ширококостная, она повернула молодого солдата к себе, вытерла ему глаза и принялась домывать голову. Тот покорно ей подчинился.

Андрей знал, что недавно на посты отправили пополнение из совсем юных пареньков, но не думал, что и на ноль девять попал новобранец, вызывавший у девушек, старших его по возрасту, материнские чувства.

— Ну вот, Дронин. Теперь полный порядок. Бери полотенце и вытирайся… Девушки, погладьте ему гимнастерку.

— Только не Зара, — умоляюще промолвил хлопец. — Прожжет.

Теперь Земляченко лучше мог разглядеть паренька: невысокий, худенький — видно, и на нем отразились трудности военных лет, — он рядом с девушками-ветеранами был похож не на солдата, а на школьника.

Зина поднялась, взяла утюг и равномерными движениями начала гладить полу гимнастерки.

— А вы почему стоите, товарищ лейтенант? — обратилась к Андрею Давыдова. — Садитесь, вот сюда.

Лейтенант покорно опустился на стул с причудливо изогнутыми ножками и спинкой, обитой продырявленным шелком — трофеем из какого-то барского особняка, — сбросил теплую цигейковую безрукавку, расстегнул воротничок.

В невысокой землянке, освещенной лампой из большой гильзы, которая чуть коптила, чувствовался уют. Он создавался небольшими вещами: вышитым ковриком на стене, подушечками, которых никогда не видел вещевой склад, белым, по-домашнему повешенным на колышек полотенцем. И это впечатление домашности не портила ни пирамида с винтовками и автоматами в углу, ни противогазы, ни ящик с гранатами.

Андрей не часто бывал на постах, и вот в гостях у любимой, в уютной девичьей землянке, он вдруг снова подумал о тех, которые лежат в окопах. Ему стало не по себе. Покоряясь этому чувству, он поднялся и сказал Давыдовой:

— Ну, увидел, как вы живете, и надо назад ехать.

— Что вы так спешите?

— Это я мотоцикл обкатывал. Теперь пора возвращаться…

Он застегнул воротник, надел безрукавку, фуражку. Зина прислушивалась к разговору, автоматически водя утюгом.

— Успеете, товарищ лейтенант! — сказала Давыдова. — Конь у вас железный, быстро домчит. Поужинаете с нами. Зара такой шашлык сейчас приготовит, что пальцы оближете…

— К сожалению, нельзя, — Андрей повертел в руках фуражку, расстегнул ремешок над козырьком, — должен ехать.

Он еще раз посмотрел на Зину. Ведь затем только и приехал, чтобы увидеть ее. Теперь успокоился и можно возвращаться назад.

— Ну что ж, вам лучше знать… Ефрейтор Чайка, проводите лейтенанта к дороге, — приказала Давыдова. В ее взгляде, несмотря на сдвинутые над переносьем брови, поблескивали теплые, сочувственные огоньки.

Зина молча передала утюг Лубенской.

— Будьте здоровы! — козырнул Земляченко.