С нас хватит...
Как заставить себя отложить эту чёртову газету? Она жжёт пальцы, но нет сил бросить ее. Действительность распухает, перекашивается. Ли садится рядом; я обожаю ее гладкое личико, но сейчас я вижу лишь равнодушные глаза, идеальные зубы перемалывают жвачку. - Что там? - Она указывает глазами на газету. Бессмысленно. Наверняка, если включить телевизор, этим ужасом уже захлебываются все крупные телеканалы. И я захлебнусь сейчас. Что-то поднимается со дна меня самой. Но ей все равно. Она не читает газет и не смотрит телевизор. Хотя если она выходила в сеть... Даже чертов Инстаграм уже полон... Я вскакиваю из-за стола и бегу в ванную. Меня сгибает над умывальником; сухие спазмы выкручивают наизнанку. Вдруг я понимаю: я плачу. Я плачу. Я не плакала уже так давно. Чтобы вот так, навзрыд. Мне незачем. Я ничего не теряю, ничего не обретаю. Меня давно уже ничто не трогает так, чтобы улыбнуться сквозь слезы. Грани стираются со временем, так же, как и воспоминания. Это я уяснила. Мне было это на руку. Я убедила себя в том, что выше всего этого. Что могу заменить тепло и энергию одного человека десятками других, не годящихся ему и в подметки. Что могу просто спать с красивым телом, не зависеть от пола, отрицать условности и правила, не привязываться. Мне весело; я окружена пестрой публикой. Несколькими действительно хорошими друзьями. А внутри - вакуум. Он поглощает меня саму. Заставляет гнать куда-то, хвататься за все подряд. Я кричу, рву глотку за все, что мне более или менее интересно. Хотя... Интересно - это колоссальное преувеличение. Мне ничего не интересно. Мне больше неинтересна и я сама.
Я смотрю в зеркало. Оно отражает опухшее, бледное лицо, взлохмаченные короткие волосы. Внезапно я словно вижу темную, блестящую волну на своём плече, чувствую лёгкое прикосновение пальцев, отводящих ее в сторону. Пальцы сменяются горячими губами. В них - вся нежность этого мира. Желудок скручивает спазмом, и меня шумно рвёт.
Ли стучит в дверь. Я сажусь на ледяной пол и вытираю лицо туалетной бумагой. Стук усиливается; она все же прочитала газету. - Эй... Что ты там... Ты в порядке?
С чего я решила, что эта кукла обладает человеческими чувствами? Я встаю на ноги; меня качает, и я понимаю, что должна делать что-то. Умываюсь, просто чтобы не упасть в обморок. Рывком распахиваю дверь в ванной, едва не ударив Ли. Она отшатывается, но я уже роюсь в своём драном рюкзаке, нахожу телефон. Он выключен. Пальцы дрожат, я едва могу нащупать кнопку и включить его. Экран вспыхивает и десятки сообщений и пропущенных звонков бросаются на меня. Оставьте меня в покое... Краем глаза я отмечаю, что звонили даже те, кто клялся и имени его вслух не произносить. Пошли вы все... Я набираю один номер. Там мне помогут. Один гудок... второй... Боже... Давай, ну давай же... - Мама! - кричу я хрипло, сомневаясь, что она узнает меня. Горло надорвано, я заикаюсь. - Детка, ну где же ты! - От нежности и непролитых слез ее голос тоже дрожит. - Я звоню уже два часа. - Телефон... выключила... Мама... что делать?! - Я выкрикиваю это, вытирая лицо рукавом. Ли подошла и с ужасом смотрит на меня. Смотри... смотри сколько тебе влезет... - Я смогу быть там через четыре часа. - Мамин голос успокаивает, но я плачу все сильнее. - Пусть кто-то отвезёт тебя. Не садись за руль. Не хватало еще... Ее напускное спокойствие трескается, как ледяная корка. - Милая, это так страшно... Но надо надеяться... Я буду молиться за него... - Спасибо... Встретимся там... Я роняю телефон. - Ты отвезёшь меня? Ли смотрит на меня. Она больше не жуёт жвачку, иначе я ударила бы ее. - У меня сьемка через полтора часа, - говорит она. Я поднимаю с пола телефон и обхожу ее. Бросаю в рюкзак паспорт, какие-то вещи. - Я все понимаю, но... - начинает она, но я сгребаю в кулак толстовку на ее шее. - Молчи. Поняла? Ты ни хрена не знаешь и знать не можешь... В ее невероятно красивых, стеклянных глазах отражается ужас. Она выдирает толстовку из моих пальцев и отходит.
Я вылетаю из дома под аккомпанемент постоянно звонящего телефона. Никто ничего не забыл, я это прекрасно понимаю. Но вся эта грязь отступает перед тем, что произошло только что. Я вклиниваюсь в секундную паузу между двумя звонками и сама набираю номер. - Джей, умоляю, отвези меня туда, - хриплю я, не дожидаясь его приветствия. Джей - новый друг из новой жизни, но его бы с распростертыми объятиями приняли бы и в старой. Точнее, с иронично изогнутой бровью и обменом дурацкими шуточками. В солнечное сплетение снова впивается волна боли. - Я звонил тебе все утро. Где ты? - Громогласный Джей еле слышно выдыхает в трубку. Он - хороший человек, внимательный и полный сострадания, о чем знают далеко не все. Не каждый дает себе труд заглянуть под пеструю, местами отталкивающую оболочку. - Я... я ещё возле дома. Мама тоже едет, - сказала я невпопад. - Подождёшь пятнадцать минут? - Спасибо. - Я не сажусь, а падаю на край помпезной клумбы, бросаю рядом рюкзак.