Он извивается на мне, рычит... Боже, да что же это?! Скольжу взглядом по припухшим и раскрасневшимся от поцелуев губам, по скулам, горящим ярким румянцем желания, ловлю слетающие с его губ стоны и просто отказываюсь верить, что это происходит со мной.
Он такой манящий, теплый, желанный, такой мой, что в груди разрастается болезненная ласка, низ живота сводит вспышками удовольствия, все тело в раз напряглось, пальцы на ногах сжались от давления и, утробно застонав, резко подаюсь бедрами вверх, до упора насаживая на себя вскрикнувшего парня, и изогнувшись под ним, бурно кончаю глубоко внутри него, задыхаясь сумасшедшим оргазмом, не в силах привести дыхание в норму.
Слышу на грани слышимости хриплое «Вот мудак», и он, откинув мои руки со своих бедер, упирается свободной рукой мне в грудь, царапая чувствительную кожу короткими ногтями, несколько раз насаживается на мой член и, прижав мою руку к своему члену, переплетает наши пальцы, делает пару фрикций и кончает, изогнувшись на мне немыслимым образом, что едва успеваю его придержать, чтобы не слетел на пол.
Дрожит, матерится, рычит и называет меня сволочью, шипит и жмется к моей груди. И я не могу сдерживать себя, начинаю смеяться, открыто так, до больного искренне, прижимаю матерящийся клубок нервов к своей груди, беспорядочно целую уворачивающееся от меня лицо и крепче сжимаю его в своих руках. Идиллия, ну не заканчивайся ты никогда.
От автора
Но они, так увлеченные друг другом, не видели тень у двери, наблюдающую за ними, не слышали удаляющихся шагов, не могли прочитать чужие мысли, именно поэтому не смогли ничего изменить…
Часть 31
- Я могу тебя попросить об одном одолжении? – лениво спросил Вик, натягивая на себя одежду и морщась от сказочных ощущений в районе задницы.
- Не трахать тебя так жестко? – ухмыльнулся Глеб, видя мучения парня.
- У тебя мозги вечно в одну сторону работают, извращенец.
- Это не я час назад меня тут насиловал, - безразлично пожал плечами парень, впрочем, можно было заметить, как дрогнули уголки его губ.
- Сволочь озабоченная! – подвел итог Вик. – Я о другом. Хотел попросить, точнее сказать, ну посоветовать…
- Когда ты начинаешь тараторить, то похож на ребенка, - заметил Глеб, поднимаясь с постели и так же надевая штаны.
- Короче. Посиди в больнице. Чтобы не произошло, побудь здесь и постарайся не выкинуть феноменальной хуйни, пока я попытаюсь разобраться во всем этом дерьме.
- Да что ты говоришь! – восхитился Глеб. - Я прям сяду и буду ждать. Пацан, ты ебнутый, не?
- Ты не понимаешь всей серьезности ситуации.
- Это ты меня учить вздумал?
Двое стояли друг напротив друга и прожигали разъяренными взглядами насквозь. И не поверишь, что только час назад их можно было назвать почти милыми, ну если издалека посмотреть, то вполне можно.
- Ты обещал побыть тут месяц, вот и сиди на жопе ровно.
- Я не могу ровно.
- А что ты предлагаешь? Пойдем к папочке и предложим жить втроем? – оскалился Вик и понял, что переборщил, когда Глеба дернуло как от пощечины, а глаза вмиг потемнели. – Я не это хотел сказать. Извини. Просто мне нужно время, я должен все обдумать и решить, как нам быть дальше.
- А я думать не должен?
- По твоей похуистической роже и не разберешь чего тебе вообще надо.
- Щас ударю, - предупреждающе прошипел Глеб и сделал шаг вперед. Атмосфера стала накаляться.
- Осади, - примирительно отозвался Вик, делая шаг вперед, а разумный человек убегал бы уже, сверкая пятками, подальше от взбесившегося монстра. – Мне надо немного времени, ладно? Я не хочу сейчас вот так все потерять только из-за того, что у тебя в заднице геройство проснулось.
- Ты…
- Я знаю, кто я, знаю кто мой отец, и знаю, что с ним лучше не ссориться. Я поговорю с ним, мне надо, ты только посиди здесь, где мала вероятность пропажи человека.
- Ты меня бесишь, - честно признался Глеб и устало уперся лбом в плечо парня, при том, что рост у них был довольно разный, со стороны это смотрелось забавно.
- Нет, ты меня любишь, - почти издевательски пропел Вик и оторвал от своего плеча голову парня.
- Кажется, уже начинаю жалеть об этом.
- Поздно, - шепот в губы и легкий поцелуй на прощание.
- Вик! – голос остановил парня уже у входа. – Что бы не случилось, как бы все не повернулось, узнаю, что трахался с кем, убью, - вроде и голос ровный, и не рычит почти, а эффект будто тебя граблей почесали. Вик вздрогнул, чуть заметно улыбнулся, и вышел за дверь.
***
Дни стали сменять один другой и медленно сложились в неделю. Вик пытался дозвониться до Яра. Просто чувствуя, что мужчина сможет помочь, пытался обдумать, найти выход, решить хоть что-то, но все бесполезно. Любая мысль сводилась к тому, что надо поговорить с отцом, но делать этого категорически не хотелось. До странного опасная вырисовывалась ситуация.
- Можно?
Вик зашел в кабинет отца без стука. Вроде бы все осталось как прежде, но стоило только переступить порог дома, как напряжение, буквально витавшее в воздухе, ударило по нервам и захотелось бежать. Словно в изученных до миллиметра стенах притаился разъяренный зверь, готовый в любую минуту вырваться наружу и разорвать любого. Странно, но Вик больше не чувствовал себя здесь как дома.
А Юрий действительно был похож на зверя, хищника, смертельно опасного и неуправляемого. В тот день, когда Юрий хотел спокойно попробовать с Глебом еще раз обсудить ситуацию, мирно уладить, увезти парня, дать им двоим понять, что с Виком у них всего лишь влюбленность. Но стоило увидеть, как двое занимаются любовью, несмотря на грубость, банальной еблей это было назвать сложно. Они слишком искренне отдавались друг другу, чувственные поцелуи завораживали своей нежностью, а грубые ласки просто кричали, как эти двое необходимы друг другу. И Юрий понял, осознал, просто смирился, что Глеб ему не будет принадлежать. Он растворился в другом человеке, распахнул свою душу нараспашку, полностью отдаваясь сыну.
И вот тут бы Юрию отойти в сторону и дать парням нормально жить, но… Он испытал истинную ревность, переросшую в агрессию. Все, о чем он мог думать, это как сломать Глеба и заставить его приползти к своим ногам. И план уже был готов, и люди принимающие участие в очередной ломке судьбы невинного парня получили гонорар, но что-то удерживало от финального звонка. Маленькая надежда, необходимость поговорить с сыном.
Вопреки всем внешним показателям, Юрий очень любил Вика. Возможно, сын был единственный, кого Юрий любил по настоящему, открыто и искренне, радуясь каждому его успеху и достигнутой цели. И сейчас этот барьер, выросший между ними, давил не меньше, чем могильная плита. Все-таки Юрий боялся одним своим решением навсегда оттолкнуть от себя мальчишку, вот и тянул, с каждым днем гложа себя изнутри и морально опускаясь туда, откуда уже не подняться.