Вопреки всем внешним показателям, Юрий очень любил Вика. Возможно, сын был единственный, кого Юрий любил по настоящему, открыто и искренне, радуясь каждому его успеху и достигнутой цели. И сейчас этот барьер, выросший между ними, давил не меньше, чем могильная плита. Все-таки Юрий боялся одним своим решением навсегда оттолкнуть от себя мальчишку, вот и тянул, с каждым днем гложа себя изнутри и морально опускаясь туда, откуда уже не подняться.
Он помнил свои слова любви Глебу, в тот момент они были искренними, но сейчас, когда Глеб далеко, как всегда было банальное желание обладать, подчинить, сломать, и оно напрочь отключало разум.
- Заходи, - Юрий смог улыбнуться и отодвинул бумаги в сторону, все равно кроме бессмысленно прыгающих перед глазами букв он ничего не видел.
Вик едва удержался, чтобы не сесть рядом с отцом на крае стола, как обычно это делал, а разместился напротив, в небольшом кожаном кресле.
Это маленькое расстояние и перелом сложившихся традиций обоим давались тяжело.
- Я поговорить хотел, - начал Вик, не зная, что сказать.
- Я понял, говори, - Юрий улыбался, печально так, но все же. Просто он действительно был рад видеть сына.
- Эта история… Я… Я не ненавижу тебя, пап. Не спорю, не самая радостная новость узнать, что твой отец трахал твоего же парня, - Юрий поморщился, - обида за мать есть, и ты об этом знаешь, - Вик и не позволял ему забыть об этом на протяжении всей своей жизни. – Ты же понимаешь, что так оставаться все не может. Я устал бояться, что ты выкинешь в следующий раз и в какой канаве мне потом бегать и искать Глеба.
- Вик…
- Я просто хочу понять, что именно ты к нему чувствуешь и как нам быть дальше? Он не вещь, пап, а живой человек.
- Он мой, - как приговор.
- Это не ответ.
- Это факт, малыш. Еще много лет назад он стал моим и таким и останется. Я не отпущу его, думаю, ты уже это понял. Здесь дело не в тебе, не в его происхождении или чем-то еще. Просто он всецело принадлежит мне. Ты думаешь, я его всегда насиловал? – Вика затрясло, но он не подал вида, лишь сильнее сжал подлокотники кресел. - Он каждый раз, когда был со мной, получал удовольствие, и стонал подо мной, и кончал, и просил еще.
- Хватит!
- Ты просто понять должен, что его чувства ко мне хоть и специфические, но слишком сильные, чтобы он смог меня забыть. Он всегда жил и будет жить прошлым, без конца возвращаясь к нему, и рано или поздно сам придет ко мне. Я не хочу, чтобы ты лез в это дело.
- Не тебе решать за него.
- Ошибаешься, сын, как раз мне. Он сам не умеет распоряжаться своей судьбой. Это на вид он крутой мачо, каким ты его видишь, а на самом деле он просто взбалмошный, дерзкий подросток, не в силах отвечать даже за свою жизнь, не то, что за тебя. Он не распоряжается своей жизнью, потому что не умеет и не хочет. Он просто ребенок в теле взрослого парня, которому нужен рядом сильный человек, способный его подавлять, иначе он сорвется на наркоту, попадет в плохую компанию и загнется в ближайшей подворотне.
- Это бред.
- Это жизнь, Вик, и лучше тебе ее принять поскорее. На твоем месте я бы лучше пригляделся к своей невесте.
- На хуй эту дуру! Я не буду на ней жениться! – Вик вспылил и подскочил на ноги. Сейчас он был готов перевести тему в любую сторону, лишь бы не слышать отца.
- Это не тебе решать.
- Тебе не кажется, что ты слишком много на себя берешь?
Юрий медленно встал, в один миг изменившись в лице. Парень явно переходил все границы, и теперь перед ним стоял не его сын-подросток с ветром в голове, а вполне себе взрослый юноша, и вот эти перемены очень хорошо бросились Юрию в глаза.
- Знай свое место, - пригрозил отец и, обойдя стол, встал напротив Виктора, глядя на него сверху вниз.
- А где мое место? У твоих ног, так же как и Глеба, и Кира, и может еще кого, я же всех не знаю.
- Прекрати истерику, - поморщился Юрий, а так хотелось закрыть уши и просто не слышать таких колких слов, ранящих в самое сердце.
- Я спокоен. Просто сказать хотел. Решил меня женить? В случае отказа денег лишить? Валяй. Можешь себе их в зад… ний карман засунуть, вместе со своим родительским правом. Хватит лезть в мою жизнь. Ты же сам не видишь, как ломаешь мою судьбу и меня вместе с этим. Я исчезну, пап, навсегда исчезну, если ты не успокоишь свое больное самолюбие и ебаный эгоизм, и не отстанешь от нас с Глебом. Он меня любит, а я его, тебя нет в этой простой цепочке отношений.
Это больно. Но слышать правду всегда больно.
- Вик, а ты знал, что пока тебе не исполнилось восемнадцать я в праве распоряжаться твоей свободой? – между делом спросил Юрий, изменившись в лице до неузнаваемости. Если присмотреться повнимательнее, то можно было увидеть вокруг него черную ауру зла.
Вик похолодел, но остался невозмутимым, разве что внутри все замерло от страха.
- Вещи можешь не собирать, сам потом пришлю. У тебя час, потом тебя доставят вертолетом в Лондон. Там Яр присмотрит за тобой. На счет экзаменов не волнуйся, считай, что ты их уже сдал. Ты же рад? – легкая улыбка отозвалась болью в сердце.
- Ты намеренно добиваешься, чтобы я возненавидел тебя? Или боишься, что если буду рядом, Глеб пошлет тебя на хуй и выберет меня?
Юрий замахнулся и впечатал кулак в стол рядом с Виком. Рука дрогнула, он просто не смог ударить сына. Можно признать, что Вик был его единственной слабостью.
- Если бы ты мог, то уже давно бы меня возненавидел. Ты просто не понимаешь, что так будет лучше.
- Да пошел ты, - прошипел парень в лицо опасности, сам не понимая, почему так спокоен.
Возможно, Вик был уверен в Глебе, а может, не хотел осознавать, что отец реально отошлет его за границу, но он упрямо смотрел ему в глаза с неприкрытым вызовом.
- Телефон! – Юрий протянул руку сыну.
Вик, отойдя на два шага, достал телефон, вытащил из него симку и сломал ее перед отцом, флешку засунул в карман, и, замахнувшись, сильным ударом разхуячил телефон об стену на мелкие кусочки.
- Сам собери, если очень надо, - и развернувшись, вышел из кабинета.
Было страшно, было дико. Он не верил в реальность, когда его двое охранников вели к вертолетной площадке за домом. Он не вырывался, все равно бесполезно, да и нецелесообразно. Он не верил, когда вертолет поднялся в воздух и спустя бесконечные несколько минут покинул переделы города. Он не верил, когда его дезориентированного почти силком выдернул из вертолета Яр и на руках отнес в дом. Он не верил, что за несколько долгих часов можно разочароваться в том, кто всю жизнь был тебе примером.