Все облегченно вздыхают и снова принимаются за работу. Все переглядываются и качают головой - ну и дела.
- С ним будет все хорошо? - решаю напоследок спросить я. Я говорю это с такой надеждой, что Манима недовольно морщится.
- Конечно, - отвечает он. Затем он окидывает палату равнодушным взглядом и, плавно оттолкнувшись от пола, медленно взлетает, видимо считая, что больше я не заслуживаю его внимания.
Я смотрю вверх, туда, где он только что исчез, а размеренное биение сердца моего любимого, доносящееся из аппарата, выстукивает у меня в голове какую-то непонятную мне мелодию. Все будет хорошо.
Я просыпаюсь от того, что кто-то громко хлопнул дверью.
- Вы еще здесь? - хирург, оперировавший Блэка, только что вышел из операционной. Кажется, он ничуть не удивлен, увидеть меня здесь, но, тем не менее, спрашивает об этом, как бы констатируя факт.
- Все хорошо, правда? - сонно спрашиваю я. Я знаю, что все хорошо, просто хочется это лишний раз услышать.
- Правда, - устало говорит врач. - Вы бы ехали домой, отдохнули, поспали. Он не придет в себя раньше, чем через сутки, - он опускает маску и снимает халат. - Оставьте свой телефон, вам позвонят.
- Я останусь, - твердо говорю я. - Когда его перевезут в палату?
- До утра он пробудет в реанимации. Дежурный врач завтра все решит. До свидания, - и хирург поворачивается, чтобы уйти.
«- Спасибо вам», - говорю я ему вслед.
Он только кивает головой и поспешно удаляется.
Я смотрю на, висящие на стене, часы - два ночи. Коридор уже совсем пуст. Пожалуй, можно еще поспать. Теперь все будет хорошо. Я ложусь на скамейку, подложив под голову свою сумку с вещами, и сворачиваюсь калачиком.
Рано утром я просыпаюсь от того, что меня ужасно тошнит. Я вскакиваю со скамейки и быстро бегу в туалет. Вырываю свой ночной кофе. О, Боже, когда же это закончится? Нет, все только начинается. Я умываюсь и полощу зубы, после этого мне все-таки становится немного легче. Нужно срочно что-нибудь съесть. На приемке интересуюсь у медсестры, где здесь можно купить еды. Та смотрит на меня квадратными глазами.
- Шесть утра, девушка... - И этим все сказано. Неужели сейчас еще такая рань? Мне кажется, что я проспала минимум сутки.
Я выхожу на улицу и рядом с больницей обнаруживаю круглосуточный супермаркет. Покупаю несколько булочек, апельсиновый сок, банан, и возвращаюсь на свою скамейку в больнице. Аппетита так рано, как обычно, нет, но я стараюсь съесть как можно больше, чтобы подавить эту неприятную утреннюю тошноту.
Около восьми больничные коридоры потихоньку оживают - на смену приходят другие медсестры и врачи, на приемке народ уже толпиться на анализы. Я же сижу в конце коридора под дверью все той же операционной и жду врача утренней смены, чтобы он посмотрел Блэка и сказал мне хоть что-то новое и утешительное.
Врач приходит только к девяти. За это время разные люди уже раз десять спросили меня, почему я здесь сижу, что ужасно раздражало. Врач, худой и высокий молодой человек, больше похожий на интерна, а не на врача, спокойно выслушивает меня. Зовут его Дмитрием Алексеевичем. Еще только утро, а он уже выглядит уставшим - под глазами круги, волосы растрепаны.
- Я сейчас его осмотрю, - тяжко вздыхает он, как будто это будет стоить ему немалых усилий. Врач заходит в палату, а я остаюсь ждать.
Выйдя оттуда, Дмитрий Алексеевич, радостно заявляет мне, что состояние пациента стабильное, и сейчас его переведут в обычную палату, подключат все аппараты, и я смогу быть там, рядом с ним. Врач дает распоряжения санитарам. Я вне себя от счастья.
Когда уже все сделано, меня пускают к Блэку в палату. Он очень бледный и осунувшийся, на щеках щетина. Но он жив, и это чудо! Чудо, которое я выторговала для него у Небес. Я вспоминаю о своем обещании и злюсь на себя, на Маниму и на них всех. Я успокаиваю себя тем, что у меня не было выбора. Что скажет Блэк, когда узнает, на что я согласилась ради него? Одобрит ли он мое решение? Но я ведь не собираюсь этого делать, верно...
Я беру его руку в свою, она рука такая холодная и безжизненная. Но все-таки я чувствую, пусть и слабый, пульс. «Пожалуйста, выздоравливай быстрее! Ты так мне нужен сейчас!» - мысленно говорю ему я, и его рука слегка дрожит. Он слышит меня! Конечно, слышит.
Через час приходит медсестра, чтобы сделать перевязку. Я корректно выхожу из палаты. Вернувшись, я снова усаживаюсь около кровати Блэка и не выпускаю его руки. В таком положении я провожу весь день, выходя только за чаем и продуктами. Я каждую минуту молюсь о том, чтобы он пришел в себя, и повторяю, что очень сильно люблю его.
Поздно вечером в палату заглядывает Дмитрий Алексеевич, как ни странно более бодрый, чем с утра. Он смотрит все ли провода на месте, смотрит показания аппаратов, заглядывает Блэку в зрачки и что-то записывает.