- Пишите.
Я беру в руку ручку и пытаюсь писать, но дрожащая рука не слушается меня. На бумаге остаются красные пятна крови. О, Боже, мои руки все в крови. Я судорожно вытираю их о футболку.
- Я... не могу, мне надо успокоиться, - в моих мыслях мелькает спасительная надежда. Можно попробовать немного потянуть время. Я с мольбой смотрю на мужчину. Пусть думает, что я сдалась окончательно.
- Хорошо, - легко соглашается он. - В камеру ее, я приду через час, - приказывает он, смотря на часы. - Ради вас, барышня, мне придется задержаться на работе. Не разочаруйте меня. - Он уходит, а полицейский отводит меня в камеру.
В большой и грязной камере в воздухе витает ужасная вонь. Под стенкой стоит длинная лавка, на которой сидят две женщины и тихо о чем-то беседуют. В углу прямо на полу сидит девочка-подросток, она отрешенно смотрит перед собой в одну точку и кажется, не замечает ничего вокруг. Я нерешительно сажусь на край лавки и трогаю руками лицо. Нестерпимо болит челюсть и ноет под ребрами.
- Это они тебя так? - сочувственно спрашивает одна из женщин. Я киваю. - Суки!
- Что-то я тебя раньше здесь не видела, - комментирует мое появление вторая женщина. - Ты из наших?
- Не знаю, - пожимаю плечами я. Что она имеет в виду?
- Ну, ты где стоишь? - уточняет женщина, но я непонимающе пожимаю плечами. - Ты проститутка, нет? - Теперь до меня дошло... Я отрицательно мотаю головой. - Понятно... - И обе женщины тут же теряют ко мне интерес.
Я утыкаюсь глазами в пол и думаю о том, что же может измениться за этот час, и каким образом эта отсрочка может мне помочь. Я погружаюсь в себя, как та девочка-подросток, тщетно стараясь что-то придумать. Может отсюда можно как-то сбежать? Через какое-то время я замечаю, что через маленькое зарешеченное окошко вверху камеры уже не пробивается свет. Солнце уже зашло. Сколько же прошло времени? Больше часа, это точно.
Чуть позже дверь камеры открывается, и охранник зовет на выход двух проституток. Обе с самодовольным видом медленно проходят мимо него, одарив презрительными взглядами. Через какое-то время тот же охранник забирает и девочку-подростка, и я остаюсь в камере одна. На улице уже достаточно темно, в камере зажигается тусклый желтый свет.
Спустя еще какое-то время ко мне, наконец, приходит мужчина, проводивший опрос. Уже от одного его зловещего взгляда мне становится жутко. Ничего не говоря, он протягивает мне все ту же бумагу и ручку. Да, выбора у меня нет. Даже то время, которое я выиграла, не помогло мне. К сожалению, чуда не произошло. На что я надеялась?
- Что писать?
- Я такая-то признаюсь, что вместе с тем-то пыталась перевезти через границу...
Я обреченно пишу то, что он мне диктует. Мысленно я возмущаюсь тому, что происходит, но сказать ничего не решаюсь. Да и что это теперь изменит?
-... Дата, подпись, - мужчина довольно вырывает у меня из рук лист и быстро пробегает его глазами, проверяя правильно ли все написано.
Я вздыхаю. Пути назад нет.
- Хорошо, - подводит итог он, дочитав до конца. Он складывает лист пополам и прячет в папку. - Ну, с официальной частью мы покончили, теперь можно приступить к неофициальной... - он беспокойно оглядывается по сторонам. Что он имеет в виду? Я настороженно наблюдаю за ним. Он не спеша подходит вплотную ко мне. - Я могу дать тебе дозу, - тихо шепчет он мне на ухо. Я слышу сильный запах перегара. Он пьян! - Я знаю, что ты наркоманка, я могу оказать тебе услугу... за услугу... - он медленно проводит рукой по моей шее, спускаясь ниже к вырезу футболки. Я понимаю его намерения, и к горлу подкатывает тошнота.
- Нет, - слабо шепчу я, борясь с тошнотой. Со всей силой, что у меня есть, я отталкиваю от себя его мерзкую руку.
- Да, ладно... Я же вижу, что ты не против, - не сдается он и той же рукой пытается залезть мне под футболку. При одном только его прикосновении меня тут же выворачивает прямо на его туфли.
У мужчины округляются глаза, он удивленно смотрит вниз на свою обувь, а потом на меня. Его глаза наливаются яростью.
- Ах ты, сука! Смотри, что ты наделала! - он хватает меня за волосы и сбрасывает с лавки на пол, якобы для того, чтобы я увидела его туфли, но я отлетаю немного в сторону и ударяюсь носом об пол. Я чуть-чуть приподнимаю голову, с носа течет кровь. Мужчина тычет мне под нос свою туфлю. - Смотри, смотри! Что за народ пошел такой неблагодарный, хочешь ведь как лучше... Ну ладно, сама напросилась, - с этими словами он со всего маха бьет меня ногой в живот. Я откатываюсь к стенке камеры, внутри все горит огнем. О, Боже! Только не это!
- Не надо... - тихо стону я, корчась от боли, но он входит во вкус. Он будто не слышит и не видит ничего вокруг, и снова бьет меня ногой в живот. Этот раз как, мне кажется, еще больнее предыдущего. Я сгибаюсь пополам, и меня рвет кровью. Да что же это такое! Я уже прошу Бога просто дать мне умереть.